ьные 
способности, изучая и описывая все, что его интересовало. В двадцатилетнем 
возрасте он написал пять новелл в манере послушного школьника. И хотя они не 
публиковались на протяжении полувека, эта попытка дала ему возможность 
научиться писать. И что более важно, продолжительный период свободных 
исследований дал возможность бурно развиваться его личности, которая затем 
прорвалась наверх и заняла свое место среди великих аристократов духа, имеющих 
свой отличительный стиль. 

Популярная мудрость гласит сегодня, что путь с ограниченными обязательствами 
лучше пройти в двадцатилетнем возрасте. Многие молодые мужчины ощутили, какую 
цену заплатили их отцы, тратившие свою молодость на послушное 
времяпрепровождение в конторе. “Это не то место, где вы должны находиться в 
ваши двадцать лет и удивляться, задавая себе вопрос: "Кто я?", — говорит 
известный политический комментатор, всю жизнь пытавшийся создать независимый 
имидж, которого он лишился после того, как стал работать на крупную 
телекомпанию. — Ответ: вы червь”. 

С другой стороны, люди, которые не выкладываются полностью при выборе в 
двадцать лет, наверное, не достигнут результата, который свидетельствовал бы об 
их взрослении или изменении. В экстремальных случаях нежелание наметить свои 
внутренние ориентиры наносит вред объединяющему “я”. Если не будет учебы, 
организации или любви, то дорога приведет к изоляции. Человек, следующий 
неустойчивой модели поведения, постоянно восстающий против чего-то, может 
оказаться за закрытой дверью. 

В общем-то, люди, которые начинают с неустойчивой модели поведения, где-то в 
возрасте тридцати лет ощущают сильное желание установить личные цели и 
привязанности (хотя вовсе не обязательно женятся). Некоторые мужчины к середине 
жизни остаются в периоде моратория, все еще нащупывая пути отождествления своей 
личности и ощущая внутреннюю неясную потребность определиться в своих целях. 

Подруга Тони снова провела с ним ночь и оставила свою косметичку на раковине. 
Ее волосы на его расческе. Ее джинсы и трусики валяются на полу. Он входит в 
душевую кабину и наполняет комнату паром, желая как можно скорее избавиться от 
запаха ее духов и ее присутствия в комнате. Дело зашло слишком далеко, решает 
он. Пора положить конец этой связи. 

В офисе его стол завален нераспечатанной корреспонденцией. Этот стол кроме него 
использует еще кто-то. Тони не работает по найму, он приходит в офис очень 
редко. Последнее его задание — редактирование специальной статьи о супружеских 
парах. Это было довольно странно, так как, уйдя от родителей, он не больше трех 
ночей проводил с одной девушкой, а потом менял ее. Единственной его целью в 
двадцать лет было иметь три разных работы и никакой жены. 

“Я не хотел стать президентом, — говорит Тони. — Половина моих коллег первые 
несколько лет после окончания колледжа отказалась от этой идеи, и жизнь 
перестала им казаться гонкой с препятствиями. Наркотики сделали их менее 
агрессивными. Но когда действие наркотиков заканчивалось, они опять надевали 
новые костюмы и начинали с того места, где остановились”. 

Не таким был Тони. Его основная идея состояла в том, чтобы не стать частью 
какой-либо структуры. Он говорит, что чувствует себя ребенком шестидесятых. Но 
если последовательно рассмотреть его историю, то окажется, что все у него 
связано больше с отцом, чем с поколением. 

“Великолепный мужчина — это тот мужчина, который делает максимум денег за 
кратчайший промежуток времени, не связываясь с криминалом” — такова была 
философия его отца. Он боготворил деньги, но они давались ему нелегко. Он был 
телемехаником со средним образованием и выжимал максимум из своих возможностей. 
Это было настоящее. В глазах сына он был красивым, как кинозвезда, и 
мускулистым, как головорез, — грубый, но достаточно приятный жулик. Он хотел, 
чтобы Тони вырос и стал фигурой в мафии. 

Гены сыграли с Тони шутку, у него были короткие и толстые ноги, а кожа вполне 
годилась для того, чтобы иллюстрировать последствия болезненного влияния прыщей.
 Он не мог сравниться с отцом по своим физическим качествам, но, тем не менее, 
был миловиден. 

Очень рано Тони начал превращать свой талант в основную линию обороны. Он 
отличался от отца тем, что был интеллектуалом. В средней школе