жера рок-группы. Исследования в рамках этой 
модели поведения позитивны, если помогают формировать основу для дальнейшего 
выбора. 

Другие люди, принявшие такую модель поведения, плывут вниз по течению и 
разрушают себя. Они как бы путешествуют автостопом по дороге жизни, не разрешая 
себе узнать, что же они на самом деле чувствуют. Внутренний опыт этого периода 
развития хаотичен, а внешняя структура неустойчивости, вероятно, будет 
сохраняться на протяжении шести — семи лет. 

Неустойчивые были суперзвездами контркультуры в шестидесятые годы. Но затем они 
разменяли четвертый десяток. Разве Рении Дэвис отошел от политической 
активности в поисках внутренней духовной правды как приверженец Махари-ши? Или 
все же он, продвигаясь от двадцатилетнего возраста к тридцатилетнему, находился 
в неустойчивой форме, в которой мы все порой пребываем? 

Другим знаменитым примером неустойчивости в наше время был Джерри Рубин, в 
двадцать лет заявивший: “Американская молодежь ищет причину, чтобы умереть”. В 
то время он был абсолютно незрелым молодым человеком. 

Сотни тысяч детей, до умов которых дошли призывы Джерри Рубина, действительно 
духовно умерли. Но не сам Джерри Рубин. Достигнув тридцатилетнего возраста, он 
сказал: “Волею судьбы я увидел себя со стороны в роли мученика. Мученики 
умирают... А я хотел жить и любить. Делать то, чего не делал в шестидесятые 
годы, которые были пронизаны демонстрациями. Я хотел бы найти себя”. 

Сообщив, что он в настоящее время соприкоснулся с подавляемыми в себе женскими 
качествами, Джерри Рубин заключает: “В шестидесятые годы я потратил много 
времени, думая об этих вещах — эго, имидже... Люди не знали о том, что им 
необходимо развивать свою личность. В семидесятые годы мы начали изучать свои 
чувства и обнаружили, что являемся творцами нашего опыта”. 

Ему все еще легче объяснить самого себя как часть политического движения, 
нежели как результат суматошного процесса взросления. 

Среди белых не так много примеров известных неустойчивых людей. Я имею в виду 
не только средних американцев, но и ирландцев, евреев, канадцев французского 
происхождения и других, кто прибыл из Европы за последние сто лет процесса 
иммиграции. Это количество может включать от сорока до семидесяти миллионов 
американцев. 

В большинстве всех этнических семей и муж и жена работают, но их материальный 
уровень невысок, а средний доход колеблется в пределах от одиннадцати до 
двенадцати тысяч долларов в год. Они чувствуют себя отброшенными обществом и 
обойденными в материальном плане. Занятия мужчины неопределенны. В 
двадцатилетнем возрасте он, возможно, жил со своими родителями или 
родственниками. Если исключить “экспериментальные” поездки туда и обратно, 
помогающие молодежи из среднего класса совершить отрыв от родительских корней, 
он сохраняет зависимые связи со своей семьей. Обычно он не имеет представления 
о себе самом. Часто меняя работу, он мало думает о том, как организовать свою 
деятельность таким образом, чтобы двигаться вперед по служебной лестнице. Рядом 
с ним нет никого, кто посоветовал бы ему, как это сделать. Он не собирается 
искать себе наставника на сборочной линии или на остановке грузовика. Если он 
рано женится, то это, скорее, уступка традиции, чем его собственный выбор. 

При поверхностном взгляде на его жизнь кажется, что человек наметил для себя 
взрослые ориентиры, но, вероятно, в этом процессе задействовано очень мало его 
внутреннего “я”. Несчастный случай на производстве, смерть одного из родителей, 
столкновение с законом могут выбить его из седла. Очевидно, у него нет 
последовательной модели построения карьеры. В этот период времени он может 
зарабатывать себе на жизнь, не имея постоянной работы, и искать удовлетворение 
в других сферах — охоте, рыбалке, постройке собственного дома, тотализаторе, 
бесконечных разговорах с собутыльниками в таверне. 

Как долго может этот человек отодвигать взрослые ориентиры, потерпев, в конце 
концов, неудачу? По утверждениям Джорджа Бернарда Шоу, можно быть неприветливым 
странником, внутренне мучимым трусостью и личными недостатками, по крайней мере,
 до тридцатилетнего возраста. Шоу допускал возможность избежать длительного 
моратория только в том случае, если вас увлек успех. “Я добился успеха, не 
обращая внимания на себя, и с ужасом обнаружил, что бизнес вместо того, чтобы 
выкинуть меня как ненужного мошенника, каким я был, схватил меня и вовсе не 
намеревался отпускать”. Для того, чтобы избежать занятия, которое он ненавидел, 
Бернард в свои двадцать лет сбежал из родной страны. Он увлекся идеями 
социалистического движения и, вероятно, сделал акцент на свои замечате