ь пеленой иллюзии, сотканной его собственным 
непросветленным умом (mind). Таким образом, душа приобретает абсолютную 
важность: она - это все наполняющее собой Дыхание, сущность Будды; она есть Дух 
Будды (the Buddha-Mind), Единое (the One), Дхармакая (О "дхармакая" как одном 
из трех тел Будды см.: Розенберг  О. О. труды по буддизму. М., 1991. С. 188-190.
 - Прим. пер.). Все существующее происходит из нее и все отдельные формы 
растворяются обратно в ней. Эго и есть основное психологическое предубеждение, 
которое пропитывает все существо восточного человека, просачивается во псе его 
мысли, чувства и действия, независимо от того, какую веру он исповедует.
 Точно так же западный человек - это христианин, независимо от того, к какому 
вероисповеданию его христианство относится. Для него человек - ничтожный червь, 
почти ничто. Более того, как говорит Кьеркегор: "перед Богом человек всегда 
грешен". Боязнью, раскаянием, обещаниями, повиновением, самоуничижением, 
добрыми поступками и хвалой он пытается умилостивить великую силу, которой 
оказывается не он сам, a totaliter aliter, Полностью Иной, совершенно 
безупречный и "внешний", единственная реальность (Ср. Rudolf Otto. The Idea of 
the Holy. translated by John W. Haivey (4th impr.; Oxford, 1926), pp. 26ff. - 
Редакторы The Collected Works). Если немного изменить эту формулировку и 
заменить Бога какой-то другой силой, например, миром или деньгами, то получится 
законченная картина западного человека: усердного, смиренного, благочестивого, 
склонного к самоунижению, предприимчивого, жадного и неистового в погоне за 
благами этого мира, такими как имущество, здоровье, знания, техническое 
мастерство, общественное положение, политическая власть, завоевание и т. д. Что 
представляют собой "великие переселения народов" в наше время? Попытки 
захватить деньги или имущество других и защитить свое. Разум используется, 
главным образом, при придумывании подходящих "измов" для того, чтобы скрыть 
подлинные мотивы или получить побольше награбленного. Я воздержусь от описания 
того, что произошло бы с восточным человеком, забудь он свой буддийский идеал, 
ибо не хочу давать такое несправедливое преимущество моим западным 
предубеждениям. Но я не могу не поднять вопрос о том, возможно ли - и, более 
того, желательно ли - для каждой из установок копировать другую? Различия между 
ними столь велики, что не видно никакой разумной возможности этого, не говоря 
уже о целесообразности. Нельзя смешать огонь и воду. Восточная установка сводит 
на нет западную, и наоборот. Невозможно быть добрым христианином и самому 
освобождать себя от собственных грехов, как невозможно быть Буддой и 
поклоняться Богу. Гораздо лучше признать этот конфликт, ибо он допускает только 
иррациональное разрешение, если вообще допускает.
 По неизбежному велению судьбы Запад знакомится со своеобразными истинами 
восточной духовности. Бесполезно как умалять эти истины, так и возводить ложные 
и ненадежные мосты над зияющей пропастью. Вместо того, чтобы заучивать наизусть 
духовные техники Востока и имитировать их совершенно христианским способом - 
imitatio Christi (!) - с соответственно неестественной установкой, было бы 
гораздо лучше выяснить, нет ли, кстати, в бессознательном интровертированной 
тенденции, подобной той, что стала руководящим духовным принципом Востока. При 
положительном ответе мы были бы в состоянии вести строительство на собственной 
земле своими собственными методами. Если мы прямо-таки вырываем эти вещи у 
Востока, то, вероятно, просто дали волю нашему западному стяжательству, еще раз 
подтверждая, что "все хорошее находится снаружи", откуда оно должно быть добыто 
и перекачено в наши "тощие" души (souls) ("Toт  же, кто не имеет Бога в себе, а 
всеми способами должен добывать Его извне, ...поистине такой человек не имеет 
Его, и беды легко выпадают на его долю". - Meйстер Экхарт (Н. Buittner, Meister 
Eckharts Schriften und Predigten [Yena, 1909-17), Bd. II. S. 185.). Ср. также 
Meister Eckhart, translated by Evans, Vol. II. p. 8.). По-моему, мы 
действительно научились кое-чему у Востока лишь тогда, когда понимаем, что душа 
содержит в себе и без того достаточно богатств, чтобы еще нужно было наполнять 
ее извне, и когда мы ощущаем способность развиваться из себя, с Божьей милостью 
или без нее. Однако мы не можем пускаться в это сомнительное предприятие, пока 
не научились справляться с нашей духовной гордыней и богохульной 
самоуверенностью. Восточная установка оскверняет специфически христианские 
ценности, - и нехорошо закрывать глаза на это обстоятельство. Если мы хотим, 
чтобы наша новая установка была подлинной, то есть основанной на нашей 
собственной истории, она должна приобретаться с полным сознанием христианских 
ценностей и конфликта между ними и интровертированной установкой Востока. Мы 
должны прийти к восточным ценностям изнутри, а не извне, отыскивая их в нас 
самих, в бессознательном. Вот тогда мы и узнаем, сколь велика наша боязнь 
бессознательного и сколь огромно наше сопротивление. Вследствие этого 
сопротивления мы сомневаемся как раз в том, что кажется таким очевидным на 
Востоке, а именно - в самоосвобождающей силе интровертировичного разума (mind).
 Эта сторона разума (mind) практически неизвестна Западу, хотя она образует 
самый важный компонент бессознательного. Многие люди решительно отрицают 
существование бессознательного или же говорят, что оно состоит только из 
инстинктов или из вытесненных, либо забытых содержаний, которые были некогда 
частью сознательного ума (mind). Можно с уверенностью допустить: то, что Восток 
называет "mind", должно больше соответствовать нашему "бессознательному", чем 
"разуму" в нашем понимании, который более или менее тождествен сознанию. Для 
нас сознание невообразимо без эго, ибо приравнивается к приведению содержаний в 
связь с эго. Если нет эго, тогда просто некому что-либо сознавать. Поэтому эго 
совершенно необходимо для сознательного процесса. Однако восточный ум (mind) не 
испытывает затруднения в понимании сознания без эго. Считается, что сознание 
способно преступать пределы своего эго-состояния, - ведь в "высших" формах 
сознания эго бесследно исчезает. Такое безсуб