бо должно жить и то и другое, одно, черпая жизнь 
в другом.
 Описанное здесь вкратце превращение составляет самое существо психологического 
взаимоотношения супругов. Многое можно было бы сказать об иллюзиях, служащих 
целям природы и вызывающих типичные для середины жизни превращения. Особая 
гармония, характеризующая брак на протяжении первой половины жизни (при условии 
успешного приспособления супругов друг к другу), основывается в значительной 
степени на проекции определенных архетипических образов, как это ясно 
показывает критическая фаза брака.
 Каждый мужчина носит в себе вечный образ женщины, причем не какой-то 
конкретной женщины, но женщины вообще, хотя сам по себе такой женский образ 
является определенным. Этот образ является принципиально бессознательным, 
наследственным фактором изначальной природы, запечатленным в живой органической 
системе мужчины, отпечатком или "архетипом" всего опыта предков в отношении 
женщины, хранилищем, так сказать, всех впечатлений, когда-либо производимых 
женщиной, - короче, является врожденной системой психической адаптации. Даже 
если бы женщин не существовало на данный момент, то исходя из этого 
бессознательного образа всегда можно было бы указать, какой должна была бы быть 
женщина в психическом отношении. То же самое верно и для женщины: она также 
имеет свой врожденный образ мужчины. Впрочем, как показывает опыт, точнее было 
бы говорить - образ мужчин, тогда как у мужчины это, скорее, определенный образ 
женщины. Поскольку этот образ бессознателен, он всегда бессознательно 
проецируется на фигуру любимого человека и выступает одной из главных причин 
страстного притяжения или отталкивания. Я назвал этот образ "анимой", и нахожу 
схоластический вопрос "Habet mulier animam?" ("Есть ли у женщины душа?" (лат.) 
- Прим. пер.) особенно интересным, поскольку с моей точки зрения - это разумный 
вопрос, хотя бы потому, что эти подозрения, кажется, оправдываются. У женщины 
нет анимы, нет души (no soul), но у нее есть анимус. Анима носит эротический, 
эмоциональный характер, анимус же наделен рационализирующим характером. Отсюда 
большая часть тою, что мужчины говорят о женском эротизме и, особенно, об 
эмоциональной жизни женщины, производно от их проекции собственной анимы и 
потому извращено. С другой стороны, заставляющие по меньшей мере удивляться 
предположения и фантазии женщин о мужчинах ведут свое происхождение от 
активности анимуса, создающего неисчерпаемый запас нелогичных аргументов и 
ложных объяснений.
 И анима, и анимус характеризуются необычайной многосторонностью. В браке 
именно "содержимый" всегда проецирует этот образ на "содержащего", тогда как 
последнему лишь отчасти удается спроецировать соответствующий бессознательный 
образ на своего партнера. Чем однообразнее и проще этот партнер, тем менее 
полной будет проекция. В таком случае этот весьма пленительный образ как бы 
повисает в воздухе, так сказать, в ожидании, что его наполнит живой человек. 
Существуют определенные типы женщин, словно природой созданных для того, чтобы 
притягивать проекции анимы, и действительно, едва ли можно не упомянуть о 
выраженном "анима-типе". Так называемый "загадочный" (букв. - "сфинксоподобный".
 - А. А.) характер составляет обязательную часть психологической экипировки 
этого типа наряду с уклончивостью и интригующей неуловимостью, - и речь здесь 
идет, конечно, не о том расплывчатом, неопределенном пятне, которое ничего не 
выражает, а о той неопределенности, что выглядит полной обещаний, подобно 
говорящему молчанию Моны Лизы. Женщина этого типа стара и молода, мать и дочь, 
обладает более чем сомнительным целомудрием, но по-детски невинна и, к тому же, 
наделена той наивной хитростью, которая так обезоруживает мужчин (Превосходные 
описания этого типа даны Райдером Хаггардом (Н. Rider Haggard, She [London, 
1887]) и Пьером Бенуа (Pierrе Benoi., L'Atlantide [Paris, 1920]).). Не каждый 
по-настоящему умный мужчина может быть анимусом, ибо анимус должен быть 
мастером не столько на блестящие идеи, сколько на прекрасные слова - слова, на 
вид полные значения и имеющие целью оставить многое не-. сказанным. Он должен 
также принадлежать к классу "непонятых" или, в каком-то смысле, не ладить со 
своим окружением, с тем чтобы в его образ могла вкрасться идея 
самопожертвования. Он должен быть героем с несколько подпорченной репутацией, 
человеком с возможностями, о котором не скажешь, что проекция анимуса не может 
открыть истинного героя задолго до того, как он стал заметен для вялого ума 
человека "средних, способностей" (Довольно сносное описание анимуса можно найти 
в следующих произведениях: Marie Hay, The Evil Vineyard (New York, 1923); 
Elinor Wylie, Jenifer Lorn (New York, 1923); Selma Lagerlof, Gosta Berlings 
Saga (1891) [Русск. пер.: Сельма Лагерлеф. Сага о Иёсте Берлинге. - М.: 
Гослитиздат, 1959. - Прим. пер.]).
  Для мужчины, равно как и для женщины, если они оказываются "содержащими", 
наполнение этого образа означает чреватый последствиями субъективный опыт, ибо 
он содержит и себе возможность посчитать собственную сложность удовлетворенной 
соответствующим разнообразием. Кажется, что открываются широкие перспективы, 
которые дают ощущение собственной объемлимости и вместимости. Я намеренно 
говорю "кажется", потому что это чувство может оказаться лживым. Так же как 
проекция анимуса женщины зачастую способна отыскать действительно незаурядного 
мужчину, не распознанного массой, и даже может помочь ему достичь своего 
истинного предназначения, оказывая моральную поддержку, так и мужчина способен 
сотворить ce6e femme inspiratrice (Жену-вдохновительницу (фр-)- - Прим. пер.) 
благодаря проекции своей анимы. Однако, чаще это оказывается иллюзией с 
разрушительными последствиями, провалом, вызванным недостаточной верой. 
Пессимистам я бы сказал, что эти изначальные психические образы обладают 
исключительным позитивным значением, но должен предостеречь оптимистов против 
ослепляющих фантазий и возможности самых абсурдных заблуждений.
 Ни