сознания не происходит.
 Путей, ведущих к сознательному пониманию (realization), много, но все они 
подчиняются определенным законам. Обычно изменение начинается с наступлением 
второй половины жизни. Середина жизни - это время огромной психологической 
важности. Ребенок начинает свою психологическую жизнь в пределах очень узких 
границ, внутри магического круга матери и семьи. По мере созревания он 
расширяет свой горизонт и свою собственную сферу влияния; его надежды и 
устремления обращены к расширяющейся сфере личной власти и собственности; 
желание простирается к миру в непрерывно растущих масштабах; воля индивидуума 
становится все более и более тождественной естественным целям бессознательных 
мотиваций. Таким образом человек вдыхает собственную жизнь в свои создания, 
пока они, наконец, не начинают жить сами по себе, множиться, - и вот они 
незаметно перерастают его. Матерями завладевают их дети, мужчинами - их 
творения, и то, что первоначально вызывалось к жизни с таким трудом и 
напряжением, теперь невозможно сдержать. То, что прежде было страстным 
увлечением, становится затем обязанностью и, наконец, невыносимым бременем, 
вампиром, жирующим за счет жизни своего создателя. Середина жизни - время 
наибольшего раскрытия, когда человек еще отдает своему делу все силы и 
способности. Но это и то время, когда зарождается вечер, начинается вторая 
половина жизни. Страсть изменяет спою внешность и теперь называется долгом: "я 
хочу" становится непоколебимым "я должен", а повороты пути, которые некогда 
были неожиданными и приносили с собой открытия, притупляются привычкой. Вино 
перебродило и начинает отстаиваться, становясь прозрачным. Если все идет хорошо,
 развиваются консервативные наклонности. Вместо того чтобы смотреть вперед, 
человек все чаще невольно оглядывается назад и начинает критически осмысливать 
прожитые годы. Делаются попытки отыскать свои истинные мотивации и, в этом 
отношении, совершаются подлинные открытия. Критическое рассматривание самого 
себя и своей судьбы дает ему возможность распознать собственное своеобразие. 
Однако это прозрение дается ему не легко; оно достигается только ценой 
сильнейших потрясений.
 Так как цели второй половины жизни иные, нежели первой, то когда человек 
слишком долго засиживается в юношеской позиции (attitude), это вызывает у него 
разлад желаний (a division of the will). Сознание еще проталкивается вперед, 
повинуясь, так сказать, собственной инерции, а бессознательное отстает, потому 
что необходимые для дальнейшей экспансии сила и внутренняя решимость уже 
истощены. Этот разлад с самим собой порождает неудовлетворенность, и, поскольку 
человек не сознает реального положения дел, то обычно он проецирует причины 
такой неудовлетворенности на своего партнера. Таким путем создается критическая 
атмосфера, необходимое вступление к сознательному пониманию. Обычно такое 
состояние возникает у супругов не одновременно. Даже наилучший брак не в 
состоянии стереть индивидуальные различия до такой степени, чтобы душевное 
состояние супругов было абсолютно идентичным. В большинстве случаев один из них 
адаптируется к браку значительно быстрее другого. Одному, кто основывается на 
позитивных взаимоотношениях с родителями, почти или совсем не приходится 
испытывать затруднений в приспособлении к партнеру, тогда как другому помехой в 
этом может стать глубоко укоренившаяся бессознательная связь с родителями. 
Поэтому он достигнет полной адаптации позже, и поскольку она достигается с 
большим трудом, то вполне может, оказаться более прочной и долгосрочной.
 Эти различия в темпе и в степени духовного развития являются главными 
причинами типичной трудности, обнаруживающей себя в критические моменты. Говоря 
о "степени духовного развития", я не имею в виду какую-то особенно богатую или 
великодушную натуру. Это совсем не так. Под этим я понимаю скорее определенную 
сложность ума или характера, сравнимую с играющим множеством граней самоцветом 
в противопоставлении его простой кубической форме. Есть такие многосторонние и 
в известной мере проблематичные натуры, отягощенные иногда довольно трудно 
согласующимися наследственными чертами. Приспособление к таким натурам или же 
их приспособление к более простым личностям - всегда проблема. Эти люди, 
обладая определенной склонностью к диссоциации, обычно наделены способностью 
отделять на длительное время несочетаемые черты характера, тем самым выдавая 
себя за гораздо более простых людей, чем есть на самом деле; или, может 
случиться так, что как раз их многосторонность и чрезвычайная гибкость придадут 
им особое обаяние в глазах других. Их партнеры могут легко затеряться в такой, 
подобной лабиринту, натуре, находя там столько возможностей обогащения личного 
опыта, что они целиком поглощают их собственные интересы, иногда не вполне 
приемлемым образом, поскольку теперь их единственным занятием становится 
прослеживание в другом человеке всех извивов и изгибов его характера. На этом 
пути так много доступного опыта (experience), что он окружает, если не сказать 
- затопляет, более простую личность. Она поглощается своим более сложным 
партнером и не способна найти выход из такого положения. Это чуть ли не обычное 
явление, когда женщина, духовно, полностью умещается в своем муже, а мужчина, 
эмоционально, полностью помещается в своей жене. Пожалуй, можно было бы 
охарактеризовать это как проблему "содержимого" ("contained") и "содержащего" 
("container").
 "Содержимый" ощущает себя живущим полностью с рамках брака. Его отношение 
(attitude) к брачному партнеру безраздельно: пне брака не существует 
существенных обязанностей и обязательных интересов. Неприятной стороной этого, 
в других отношениях идеального партнерства является беспокоящая зависимость от 
личности, которая никогда не будет не то что понята, но даже "осмотрена" во 
всей ее полноте, и потому не вполне заслуживает доверия. Огромное же 
преимущество "содержимою" заключено в его собственной цельности (undividedness) 
- фактор. немаловажный в психической организации.
 С другой стороны, "содержащий", т