ключ") (Ницше, "Так говорил Заратустра", часть.2. "Ночная песнь". -Прим. ред.).
 Критическое внимание следует отключить. Люди, склонные к визуальным образам, 
должны сосредоточиться на ожидании появления внутреннего образа. Как правило, 
такой зримый образ фантазии действительно появляется - возможно гипнотически - 
и должен быть внимательно рассмотрен, а наблюдения должны быть перенесены на 
бумагу. Люди, склонные к звуко-словесным образам, как правило, слышат внутри 
себя слова, обрывки внешне бессмысленных фраз, которые, тем не менее, также 
следует старательно записывать. Некоторые люди в такие моменты просто слышат 
свой "внутренний" голос. Вообще-то довольно много людей хорошо осознает 
присутствие у себя внутреннего критика или судьи, который сразу же комментирует 
все, что эти люди сказали или сделали. Сумасшедшие слышат этот голос 
непосредственно, как слуховую галлюцинацию. Но и нормальные люди, при условии 
развитости их внутренней жизни, также способны безо всякого труда 
воспроизводить этот неслышный голос. Впрочем, поскольку этот голос печально 
известен своими упрямством и докучливостью, его почти всегда подавляют. Таким 
людям нетрудно извлечь из бессознательного нужный им материал и, тем самым, 
заложить основу трансцендентальной функции.
 Есть также и другие люди, которые внутри себя ничего не видят и не слышат, но 
зато их руки обладают способностью выражать бессознательное. Такие люди могут с 
большой пользой для себя работать с пластичными материалами. Люди, способные 
выражать бессознательное движениями своего тела, встречаются крайне редко. 
Недостаток движений, заключающийся в том, что их трудно зафиксировать в уме, 
должен компенсироваться последующим старательным их зарисовыванием, чтобы они 
не стерлись из памяти. Еще более редким, но не менее ценным, даром является 
автоматическое записывание, непосредственно на бумаге или с помощью планшетки. 
Оно тоже дает хорошие результаты.
 Теперь мы подошли к следующему вопросу: что делать с материалом, полученным 
одним из вышеописанных способов. На этот вопрос нельзя дать никакого априорного 
ответа; только когда осознающий разум сталкивается с продукцией 
бессознательного, то его реакция, вызванная этим столкновением, и определяет 
последующую процедуру. Только практический опыт может дать нам ключ. Из своего 
опыта я могу сделать вывод о существовании двух основных тенденций. Один путь - 
это творческое формулирование, другой - понимание.
 Там, где доминирует принцип творческого формулирования, материал постоянно 
меняется и накапливается до тех пор, пока не происходит что-то вроде 
конденсации мотивов в более-менее стереотипные образы. Они стимулируют 
творческую фантазию и выполняют, в основном, роль эстетических мотивов. Эта 
тенденция ведет к эстетической проблеме художественного формулирования.
 Там же, где доминирует принцип понимания, эстетический аспект вызывает 
относительно слабый интерес и иногда даже может считаться помехой. В данном 
случае идет ожесточенная борьба за понимание смысла созданного бессознательным 
продукта.
 Если эстетическое формулирование имеет тенденцию сосредотачиваться на 
формальном аспекте мотива, то интуитивное понимание зачастую пытается 
постигнуть смысл по содержащимся в материале почти неадекватным намекам, не 
принимая к рассмотрению те элементы, которые поднимаются на поверхность 
сформулированными более четко.
 Ни одна из этих тенденций не может быть реализована произвольным усилием воли; 
они в значительной степени являются результатом особого склада индивидуальной 
личности. Обе эти тенденции имеют свои отрицательные стороны и могут увести 
индивида в сторону. Опасность эстетической тенденции заключается в 
преувеличении формальной или "художественной" ценности продукта фантазии; 
либидо отвлекается от реальной цели трансцендентальной функции и 
сосредотачивается на второстепенных чисто эстетических проблемах самовыражения 
художника. Опасность стремления понять смысл заключается в переоценке 
содержания, которое подвергается интеллектуальному анализу и толкованию, в 
результате чего утрачивается по сути своей символический характер продукта. До 
определенного момента мы можем следовать по одному из этих путей, чтобы 
удовлетворить свои эстетические или интеллектуальные потребности, в зависимости 
от того, какие из них доминируют в данном конкретном случае. Но на опасность 
любого из этих путей стоит обратить самое пристальное внимание, потому что, по 
достижении определенного уровня психического развития, продукция 
бессознательного сильно переоценивается именно потому, что до того ей вообще не 
придавалось никакого значения. Эта переоценка является одной из самых больших 
помех в формулировании материала бессознательного. Она обнажает коллективные 
стандарты, по которым оценивается все индивидуальное: все, что не укладывается 
в коллективную схему, не может быть признано хорошим или красивым, хотя правда 
и то, что современное искусство начинает пытаться компенсировать эту позицию. 
Отсутствует не коллективное признание созданного индивидом продукта, а его 
субъективная оценка, понимание его смысла и ценности для субъекта. Разумеется, 
такое чувство неполноценности индивида по отношению к своему собственному 
продукту не везде является правилом. Иногда мы сталкиваемся с его прямой 
противоположностью: наивной и некритичной переоценкой в сочетании с требованием 
коллективного признания, которое проявляется сразу же после того, как был 
преодолен комплекс неполноценности. И наоборот, первоначальная переоценка может 
легко превратиться в самоскептицизм. Эти ошибочные суждения порождаются 
бессознательным индивида и отсутствием уверенности в себе: индивид либо 
подстраивается исключительно под коллективные стандарты либо, по причине своего 
раздутого эго, утрачивает реальное восприятие самого себя.
 Похоже на то, что одна тенденция является регулирующим принципом другой; они