в пустоту с вершины горы. Я рассказал ему кое-что о воздействии 
бессознательного и посоветовал воздержаться от опасных путешествий в горы, 
страстным любителем которых он был. Но он меня высмеял. Несколько месяцев 
спустя, во время восхождения на гору, он действительно шагнул в пустоту и погиб.

 Любой человек, который видел, как эти вещи случаются снова и снова, создавая 
всевозможные драматические ситуации, поневоле задумается. Он начинает понимать, 
насколько легко упустить из виду регулирующее влияние, и что ему следует 
обращать пристальное внимание на регулирующие процессы бессознательного, 
которые так необходимы для нашего умственного и физического здоровья. 
Соответственно, он постарается помочь себе, занимаясь наблюдением за собой и 
самокритикой. Но обычные самонаблюдение и интеллектуальный самоанализ - это 
совершенно неадекватные средства установления контакта с бессознательным. Хотя 
ни одному человеческому существу не удасться избежать неприятных ощущений, 
каждый человек старается от них увернуться, особенно если он видит путь, каким 
их можно обойти. Знание регулирующего влияние бессознательного как раз и дает 
такую возможность, делая ненужными достаточно много неприятных ощущений. Мы 
можем избежать великого множества окольных путей, единственной отличительной 
чертой которых являются утомительные конфликты. Плохо уже то, что мы сбиваемся 
с дороги и делаем серьезные ошибки на неизведанной территории, но заблудиться 
на густо заселенной и покрытой отличными дорогами местности - это уже перебор. 
Итак, каким образом мы можем раздобыть знание о регулирующих факторах?
 Если мы не обладаем способностью к свободному фантазированию, мы должны 
прибегнуть к искусственным средствам. Причиной этого, как правило, является 
подавленное или беспокойное состояние ума, которому мы не можем найти 
адекватного объяснения. Пациент, естественно, может выдать любое количество 
рациональных причин - достаточно сослаться на плохую погоду. Но ни одна из этих 
причин не может быть по-настоящему удовлетворительным объяснением, поскольку 
причинное объяснение состояний такого типа, как правило, удовлетворяет только 
постороннего человека, да и то до определенной степени. Посторонний человек рад 
тому, что его потребность в причинном объяснении более-менее удовлетворена; ему 
достаточно знать, откуда что взялось; он не ощущает тех страданий, которые 
причиняет пациенту депрессия. Пациент хочет знать, что с ним происходит и как 
от этого избавиться. Ценность эмоционального беспокойства содержится в самой 
его интенсивности - это энергия, которую он должен иметь в своем распоряжении, 
чтобы выйти из состояния ослабленной адаптированности. Подавлением этого 
состояния или рационально-пренебрежительным к нему отношением ничего не 
добъешься.
 Для того, чтобы овладеть энергией, находящейся в пагубном месте, человек 
должен сделать основой или исходной точкой процедуры свое эмоциональное 
состояние. Он должен как можно лучше осознать состояние, в котором он пребывает,
 полностью в него погрузившись и перенося на бумагу все возникающие у него 
фантазии и ассоциации. Фантазии следует дать полнейшую свободу, но при этом не 
позволить ей покинуть орбиту своего объекта, а именно аффекта, когда в действие 
приводится механизм ассоциативного процесса, идущего по принципу "цепной 
реакции". Эти, как их называл Фрейд, "свободные ассоциации", уводят пациента от 
объекта ко всевозможным комплексам, и он никак не может быть уверен в том, что 
они как-то связаны с аффектом и не являются его заменой. Полная 
сосредоточенность на объекте порождает более или менее полное выражение 
настроения, которое, либо конкретно, либо символически, воспроизводит 
содержимое депрессии. Поскольку депрессия не порождена осознающим разумом, а 
является нежелательным вторжением бессознательного, то образ настроения 
представляет собой картину содержимого и тенденций бессознательного, которые, 
сгруппировавшись,  образовали депрессию. Вся процедура является обогащением и 
разъяснением аффекта, в результате чего аффект и его содержимое подводятся 
ближе к сознанию, становясь при этом более впечатляющими и более понятными. Эта 
работа сама по себе может оказывать благоприятное и бодрящее воздействие. В 
любом случае, она создает новую ситуацию, поскольку дотоле смутный аффект 
становится более-менее четко сформулированной идеей, благодаря помощи и 
сотрудничеству со стороны осознающего разума. Это и есть начало 
трансцендентальной функции, то есть совмещения содержимого сознания с 
содержимым бессознательного.
 С эмоциональным смятением можно справиться и другим способом, не проясняя его 
интеллектуально, а придавая ему визуальную форму. Обладающие определенным 
талантом к рисованию пациенты могут выражать свое настроение, рисуя картины. 
Картина не обязательно должна соответствовать техническим или эстетическим 
нормам, важно, чтобы в ней присутствовала свободная фантазия и желание написать 
ее как можно лучше. В принципе, это процедура не отличается от вышеописанной. 
Здесь тоже продукт создается под воздействием как сознания, так и 
бессознательного, воплощая в себе стремление бессознательного к свету и 
стремления сознания к субстанции.
  Однако, мы часто сталкиваемся со случаями, когда не имеется никакого ярко 
выраженного настроения или депрессии, а присутствует только общая, глухая 
неудовлетворенность, ощущение неприятия всего на свете, скуки или смутного 
отвращения, неясной, но мучительной пустоты. В таких случаях нет определенной 
исходной точки
 - ее нужно создать. Здесь необходима особая сосредоточенность на своем либидо, 
для которой желательно создавать благоприятные внешние условия, типа полного 
покоя, особенно ночью, когда либидо в любом случае имеет склонность к 
интроверсии. ("Вот и ночь: громче голос бьющих ключей. И душа моя - бьющий