метафизическую основу его существования. Нравственный выбор индивидуальной 
человеческой сущности больше не принимается во внимание - значение имеет только 
слепое движение масс, а ложь становится основным принципом политической 
деятельности. Государство сделало из этого логичный вывод, о чем молчаливо 
свидетельствует бытие многих миллионов рабов Государства, полностью лишенных 
всех прав.
 И диктаторское Государство, и организованная религия делают особое ударение на 
идее коллективизма. Это - основной идеал "коммунизма", и его так отчаянно 
запихивают людям в глотку, что это приводит к результату, прямо 
противоположному ожидаемому: он дает пищу для раскола и недоверия. Церковь, для 
которой этот идеал имеет не меньшее значение, представляется мечтой коллектива, 
а там, где церковная организация явно слаба (например, в протестанстве), 
обидная нехватка единства заменяется верой в "коллективное ощущение" или 
надеждой на него. Не составляет труда увидеть, что "коллективизм" незаменим при 
организации масс и, стало быть, является обоюдоострым оружием. Точно так же, 
как сумма многих нулей все равно никогда не даст единицу, так и ценность 
коллектива зависит от духовного и нравственного состояния составляющих его 
индивидов. Поэтому никак нельзя рассчитывать на то, что воздействие коллектива 
перевесит мощное влияние окружающей среды - то есть реальные и фундаментальные 
перемены (как к лучшему, так и к худшему), происходящие в индивидах. Такие 
перемены могут быть только результатом личных отношений между людьми, а не 
коммунистического или христианского крещения en masse (Целиком, поголовно (фр.) 
- Прим. ред.), которое никак не задевает внутреннего человека. Поверхностность 
результатов пропаганды "общины" доказывают недавние события в Восточной Европе 
(Это фраза была дописана в 1957 г. - Изд.). Идеал "общины" является крупным 
заблуждением, поскольку не принимает в расчет индивидуальное человеческое 
существо, которое, рано или поздно, заявит о своих правах.
 
 3. Позиция Запада по вопросу религии
 
 Столкнувшись с таким развитием событий на двадцатом веке существования 
христианской эры, Западный мир оглядывается на свое наследие - римское право, 
сокровища иудаистско-христианской этики, корни которых уходят в метафизику, и 
на концепцию неотъемлемых прав человека. В тревоге он задает себе вопрос: Каким 
образом можно застопорить это развитие или повернуть его в обратном 
направлении? Ставить социалистическую диктатуру к позорному столбу, объявлять 
ее утопией, высмеивать ее экономические принципы, как неразумные - дело 
бесполезное, потому что, во-первых. Запад высказывает свои критические 
замечания самому себе, его аргументы слышны только по его сторону Железного 
Занавеса, а, во-вторых, вы можете претворить в жизнь любые экономические 
принципы, которые вам по душе, если вы готовы принести связанные с этим жертвы. 
Вы можете провести любые милые вашему сердцу социальные и экономические реформы,
 если, подобно Сталину, вы можете уморить голодом три миллиона крестьян 
(Реальная цифра гораздо больше - Прим. перев.) и иметь в своем распоряжении 
несколько миллионов голов бесплатной рабочей силы. Государству такого рода не 
страшны никакие социальные или экономические кризисы. Пока сила этого 
государства не подорвана - то есть, пока в нем имеется дисциплинированная, 
сытая и готовая выполнять полицейские функции армия - оно может существовать 
неопределенно долго и может увеличивать свою власть до немыслимых пределов. 
Благодаря чрезмерно высокому уровню рождаемости, оно может произвольно 
наращивать количество бесплатной рабочей силы, чтобы иметь возможность 
конкурировать со своими соперниками и не зависеть от мирового рынка, который в 
значительной степени зависит от уровня зарплат. Реальная опасность может прийти 
только извне, в форме военного нападения. Но возможность такого развития 
событий с каждым годом уменьшается, во-первых, потому что постоянно 
увеличивается военный потенциал диктаторских государств, а во-вторых, потому 
что Запад не может себе позволить пробудить дремлющий национализм и шовинизм 
русских и китайцев, предприняв нападение, которое даст результат, прямо 
противоположный ожидаемому.
 Итак, пока что можно говорить только об одной возможности, а именно, о 
разрушении такого государства изнутри, которое, однако, должно явиться 
следствием его же внутреннего развития. В настоящее время любое воздействие 
извне не принесло бы особой пользы, принимая во внимание существущие меры 
безопасности и опасность националистической реакции. Абсолютистское Государство 
располагает армией фанатичных миссионеров, которых оно может использовать для 
осуществления своей внешней политики, а те, в свою очередь, могут рассчитывать 
на "пятую колонну", которая надежно защищена законами и конституциями западных 
государств. В добавок к этому, коллективы "верующих", обладающие большим 
влиянием на местах, в значительной степени^ ослабляют способность западных 
правительств принимать решения, в то время, как Запад не имеет никакой 
возможности оказать подобное влияние на противоположную сторону, хотя у нас 
есть основания для предположения о наличии определенного сопротивления в 
странах Восточного блока. В любой стране имеются гордые и стремящиеся к истине 
люди, которым ненавистны ложь и тирания, но нельзя сказать, могут ли эти люди 
оказать решающее влияние на массы в условиях полицейского режима. (Недавние 
события в Польше и Венгрии показали, что это сопротивление гораздо значительнее,
 чем это можно было себе представить. Прим.К-Г.Юнга.)
 В такой неблагоприятной ситуации люди на Западе вновь и вновь задаются 
вопросом: Каким образом мы можем справиться с идущей с Востока опасностью? 
Несмотря на то, что Запад обладает серьезной индустриальной мощью и располагает