чрезмерная компенсация в форме фанатизма, который, в свою очередь, используется,
 как орудие подавления малейших проявлений сопротивления. Независимым суждениям 
не дают хода, а нравственное решение безжалостно подавляется под предлогом того,
 что цель оправдывает средства, даже самые гнусные. Интересы Государства 
возводятся в ранг веры, вождь или партийный начальник превращается в полубога, 
на которого не распространяются понятия добра и зла, а его жрецов славят, как 
героев, мучеников, апостолов, миссионеров. Существует только одна истина и 
никакой другой. Она священна и неприкосновенна. Любой, кто думает по-другому, 
является еретиком, которому, как мы знаем из истории, угрожают всем набором 
весьма неприятных вещей. Только партийный хозяин, в руках которого находится 
политическая власть, имеет право толковать государственную доктрину, что он и 
делает к своей выгоде.
 Когда под воздействием "массового правления индивид становится единицей 
общества под определенным номером, а Государство возводится в ранг высшего 
принципа, то не стоит удивляться тому, что религиозная функция тоже попадает в 
этот водоворот. Религия, в качестве внимательного наблюдения за определенными 
невидимыми и неконтролируемыми факторами и принятия их в расчет, является 
свойственной только человеку инстинктивной позицией, проявления которой можно 
наблюдать на всем протяжении истории человечества. Ее очевидной целью является 
сохранение психического равновесия, поскольку естественный человек обладает не 
менее естественный "знанием" того факта, что функции его сознания могут в любое 
время спасовать перед неконтролируемыми событиями, происходящими как внутри, 
так и снаружи его. По этой причине он всегда заботится о том чтобы 
соответствующими мерами религиозного характера обезопасить любое трудное 
решение, которое, скорее всего, будет иметь определенные последствия для него 
самого и для других людей. Невидимым силам приносятся жертвы, даются страшные 
клятвы и отправляются всевозможные торжественные ритуалы. Везде и во все 
времена существовали rites d'entree et de sortie (Ритуалы входа и выхода (фр.) 
- Прим. ред.), на которые рационалисты, неспособные на психологическое 
прозрение, смотрели, как на магию и суеверие. Но магия, прежде всего, имеет 
психологический эффект, важность которого не следует недооценивать. Свершение 
"магического" действа дает человеку чувство безопасности, которое абсолютно 
необходимо для претворения в жизнь принятого решения, потому что решение 
неизбежно является несколько однобоким, а потому совершенно справедливо 
рассматривается, как риск. Даже диктатор считает нужным не только сопровождать 
свои государственные деяния угрозами, но и обставлять их всевозможными 
торжествами. Духовые оркестры, флаги, знамена, парады и чудовищных размеров 
демонстрации в принципе ничем не отличаются от церковных процессий, канонад и 
фейерверков, которыми отпугивают демонов. Только впечатляющая демонстрация мощи 
Государства порождает коллективное чувство безопасности, которое, в отличие от 
религиозных шествий, не дает индивиду никакой защиты от его внутренних демонов. 
Поэтому он все больше и больше будет цепляться за Государство, то есть за массу,
 тем самым подчиняя себя ей, как психически, так и нравственно, нанося 
последний штрих на картину своего обезличивания. Государство, как и Церковь, 
требует энтузиазма, самопожертвования и любви, и если религия требует или 
предполагает "страх перед Богом", то диктаторское Государство прилагает все 
усилия к тому, чтобы обеспечить надлежащее количество страха.
 Когда рационалист направляет свой основной удар на волшебный эффект ритуала, о 
котором говорит традиция, то на самом деле он попадает пальцем в небо. Он 
упускает из виду самое главное - психологический эффект, несмотря на то, что и 
религия, и государство используют его в своих диаметрально противоположных 
целях. Та же самая ситуация обнаруживается и при рассмотрении концепции цели 
религии и концепции цели государства. Цели религии - освобождение от зла, 
примирение с Богом, вознаграждение в загробной жизни и так далее - у 
государства превращаются в земные обещания освобождения от ежедневной заботы о 
хлебе насущном, справедливого распределения материальных благ, всеобщего 
процветания в будущем и более короткого рабочего дня. Тот факт, что до 
исполнения этих обещаний так же далеко, как до Рая, является всего лишь еще 
одной аналогией и подчеркивает то, что массы переключены с внеземной цели на 
чисто мирскую веру, которую они исповедуют с точно таким же • религиозным 
рвением и фанатизмом, какие свойственны приверженцам противоположной доктрины.
 Чтобы не повторяться без нужды, я не буду проводить все параллели между 
верованиями мирскими и не от мира сего, а удовольствуюсь привлечением внимания 
читателя к тому факту, что существующая изначально естественная функция, а 
именно такой является функция религии, не может быть отменена рационалистически 
мыслящими и так называемыми "просвещенными" критиками. Они, разумеется, могут 
представить содержание доктрин веры, как невозможное, и подвергнуть их осмеянию,
 но при этом они упускают главное и никак не задевают религиозную функцию, 
которая составляет основу веры. Религия, как осознанное почтение к 
иррациональным факторам психе и индивидуальной судьбы, проявляется (в 
дьявольски искаженном виде) в обожествлении Государства и диктатора:
 Naturam expellas furca tamen usque recurret (Ты можешь гнать Природу вилами, 
но она обязательно вернется). Вожди и диктаторы, правильно оценив ситуацию, 
отчаянно стараются скрыть под толстым слоем грима слишком явную аналогию с 
обожествлением Цезаря и спрятать свою реальную власть под фикцией Государства, 
хотя от этого ничего не меняется. (Весной 1956 г., уже после того, как была 
написана эта статья, в СССР наблюдалась заметная реакция на это достойное 
сожаления положение вещей. - Прим. К.Г.Юнга.)
 Как я уже указал, диктаторское Государство, помимо лишения индивида его прав, 
также выбивает почву у него из под ног в психическом смысле, разрушая