человечество может стать просто его инструментом. Но обычный человек находится 
все еще там, где он был в конце Первой Мировой войны. Таким образом, совершенно 
ясно, что подавляющее большинство неспособно к интегрированию сил порядка. 
Напротив, даже возможно, что эти силы вторгнутся на территорию сознания, и, 
застав врасплох, против нашей воли овладеют им силой. Мы видим первые симптомы 
повсюду: тоталитаризм и порабощение Государством. Ценность и важность индивида 
быстро уменьшаются, и шансов быть услышанным у него все меньше и меньше.
 Этот процесс вырождения будет длительным и болезненным, но я боюсь, что он 
неизбежен. Много времени пройдет прежде, чем станет ясно, что лишь идя по этому 
пути человек со своим жалким бессознательным, инфантильностью и слабостью 
личности сможет превратиться в человека будущего, который знает, что он сам 
кузнец своей судьбы, и что Государство служит ему, а не является его хозяином. 
Но человек достигнет этого уровня только когда поймет, что при посредстве 
своего бессознательного проиграл самые основные droits de l'homme (Права 
человека (фр.) - Прим. перев.). Германия предоставила нам наиболее поучительный 
пример рассматриваемого психологического развития. Здесь Первая Мировая война 
выпустила на волю скрытую силу зла, так же, как сама война была выпущена на 
свободу аккумуляцией бессознательных масс и их слепым желанием. Так называемый 
"Friedens-keiser" (Император-миротворец (нем.) - Прим. перев.) был одним из 
первых пострадавших, и, что было характерно и для Гитлера, выражал эти 
беззаконные, хаотические желания, вследствие чего был вовлечен в войну, ставшую 
неизбежной катастрофой. Вторая Мировая война стала повторением тех же 
психических процессов, но в несравнимо больших масштабах.
 Как я уже говорил, натиск массовых инстинктов был симптомом компенсаторного 
движения бессознательного. Такое движение стало возможным, потому что в 
сознании людей создалось отчуждение от естественных законов человеческого 
существования. Благодаря индустриализации огромные группы населения были 
оторваны от своих корней и собраны вместе в крупных центрах. Эта новая форма 
существования - со своей массовой психологией и социальной зависимостью от 
колебаний рынка и оплаты труда - произвела на свет индивида, который был 
нестабилен, незащищен и внушаем. Он знал, что его жизнь зависит от советов 
директоров и лидеров индустрии, и он предполагал, верно ли или нет, что ими 
движут в основном финансовые мотивы. Он также знал, что независимо от того, 
насколько добросовестно он работает, в любой момент он может стать жертвой 
экономических перемен, которые находились совершенно за пределами его контроля. 
И ему не на что было больше положиться. Более того, система морального и 
политического образования, преобладающая в Германии, уже сделала все, чтобы 
люди прониклись духом слепого повиновения, верой в то, что любое желание может 
исполниться только свыше, от тех, кто божественным указом посажены на самый 
верх, над законопослушными гражданами, чьи чувства личной ответственности 
подавлены неумолимым чувством долга. Поэтому неудивительно, что именно Германия 
стала жертвой массовой психологии, хотя она никоим образом не является 
единственной страной, носящей этот ужасный эмбрион. Влияние массовой психологии 
имело очень широкое распространение.
 Чувство индивидуальной слабости, связанное, конечно, с небытием, было 
компенсировано дотоле невиданной жаждой власти. Это был мятеж бессилия, 
ненасытное стремление к тому, что "нельзя". Такими окольными путями 
бессознательное заставляет человека осознать себя. К сожалению, в сфере 
сознательного мышления индивида отсутствовали ценности, которые бы могли помочь 
ему понять и интегрировать реакцию, когда она достигала сознания. Высшие 
интеллектуальные авторитеты не проповедовали ничего, кроме материализма. Церкви 
были явно не способны справиться с новой ситуацией; им оставалось только 
выражать протест, что не особенно помогало. Так лавина продолжала нарастать в 
Германии и произвела на свет лидера, избранного в качестве инструмента для 
окончательного разрушения нации. Но какими же были его истинные цели? Он мечтал 
о "новом порядке". Мы можем допустить грубую ошибку, если предположим, что он 
на самом деле не намеревался создать международный порядок определенного рода. 
Напротив, в глубине его существа руководили силы порядка, вступившие в свои 
права начиная с того момента, когда желания и жадность полностью овладели его 
сознанием. Гитлер был представителем "нового порядка", и в этом подлинная 
причина того, что почти каждый немец поддался его влиянию. Немцы жаждали 
порядка, но они допустили фатальную ошибку, избрав своим лидером главную жертву 
беспорядка и неконтролируемых желаний. Их личностное отношение не претерпело 
изменений: точно так же, как они жаждали власти, они жаждали порядка. Как и 
остальной мир, они не понимали, в чем заключается значение Гитлера, не понимали,
 что он символизировал нечто, имеющееся в каждом индивиде. Он был наиболее 
чудовищной персонификацией всех низменных человеческих проявлений. Он был 
совершенно неспособной, неадаптивной, безответственной и психопатической 
личностью, наполненной пустыми, детскими фантазиями, но одаренной острой 
интуицией беспризорника или крысы. Он представлял тень, низшую сторону личности 
каждого, в ошеломляющих масштабах, и это была другая причина, по которой за ним 
последовали. Что они могли сделать? В Гитлере каждый немец должен был увидеть 
свою собственную тень, наибольшую для себя опасность. Осознать свою тень и 
научится управляться с ней - участь всех людей. Но как можно было ждать от 
немцев этого, когда никто в мире еще не мог понять эту простую истину? Мир 
никогда не добьется порядка, пока эту истину не признают все. Время от времени 
мы развлекаем себя нахождением внешних и вторичных причин, по которым этого 
нельзя достигнуть, хотя хорошо знаем, что объективные условия сильно зависят от 
того, как мы их воспринимаем. Если, например, всем швейцарским французам придет 
в голову, что все швейцарские немцы - исчадия ада, мы в результате получим