столкнувшегося с образом инстинктивной целостности и свободы. Это образ 
антропоида (древнего человека), с его, с одной стороны вроде бы ничем не 
ограниченным миром инстинкта, а с другой, с его часто неправильно понимаемом 
миром духовных идей; этот человек, компенсируя и исправляя нашу однобокость, 
появляется из темноты и показывает нам, каким образом и в каком месте мы 
сбились с основного пути и искалечили себе психику.
 Здесь я должен удовлетвориться описанием внешних форм и возможностей 
трансцендентальной функции. Другой еще более важной задачей является описание 
содержимого этой функции. По этой теме уже накопилось огромное количество 
материала, но преодолены еще не все трудности с его толкованием. Нужно еще 
много подготовительных исследований, прежде чем будет заложен концептуальный 
фундамент, который даст нам возможность четко и понятно объяснить содержимое 
трансцендентальной функции. К сожалению, мне пришлось убедиться в том, что 
научная общественность еще не везде готова выслушивать чисто психологические 
аргументы, поскольку она либо воспринимает их слишком лично, либо околдована 
философскими или интеллектуальными предубеждениями. Из-за этого любая 
осмысленная оценка психологических факторов становится практически невозможной. 
Если люди воспринимают их очень лично, то их суждение всегда будет субъективным,
 и они объявят невозможным все, что не умещается в рамки их случая, или все, 
что они предпочитают не признавать. Они совершенно не способны понять, что то, 
что верно в их случае, может не годиться для другого человека с другой 
психологией. Мы по-прежнему очень далеки от обладания схемой, пригодной на все 
случаи жизни.
 Одним из величайших препятствий на пути к психологическому пониманию есть 
желание знать, является ли приводимый психологический фактор "истинным" или 
"правильным". Если это фактор описан правильно, значит он истинен сам по себе и 
доказывает свою истинность самим своим существованием. С таким же успехом можно 
спрашивать, является ли утконос "истинным" или "правильным" созданием Творца. 
Таким же детским является предубежденное отношение к роли, которую 
мифологические предположения играют в жизни психе. Раз они не являются 
"правдой", говорят нам, им нет места в научном объяснении. Но мифологемы 
существуют на самом деле, хотя содержащиеся в них утверждения не совпадают с 
нашей ни с чем не сопоставимой идеей "истины".
 Поскольку процесс примирения с контрпозицией отличается целостностью, то ни 
один аспект не остается за его пределами. Все принимает участие в споре, даже 
если до сознания доходят только отдельные его фрагменты. В результате 
конфронтации с дотоле неосознаваемым содержимым сознание постоянно расширяется 
или - если быть более точным - может быть расширено, при условии, что оно 
задаст себе труд интегрировать это содержимое. Это, естественно, происходит 
далеко не всегда. Даже если индивид достаточно разумен для того, чтобы понять 
процедуру, ему может недоставать отваги и уверенности в себе, или же он может 
оказаться слишком ленивым, как умственно, так и нравственно, или же слишком 
трусливым, чтобы предпринять такое усилие. Но там, где существуют все 
необходимые предпосылки, трансцендентальная функция не только становится ценным 
дополнением к психотерапевтическому лечению, но и дает пациенту великолепную 
возможность оказать помощь аналитику и избавиться от зависимости, которую 
многие считают унизительной. Это возможность самому добиться своего 
освобождения и самому отыскать в себе отвагу.
 
 БОРЬБА С ТЕНЬЮ
 
 Смутные события последнего десятилетия наводят на мысль, что их причиной 
явились специфические психические расстройства. Если вы спросите психиатра, что 
он думает по этому поводу, то вполне можете надеяться на получение разъяснения 
с этой позиции. Но даже в этом случае психиатр, как ученый, не претендует на 
всеобъемлющий ответ, поскольку рассматривает свою точку зрения не более, чем 
ограниченный вклад в решение колоссальной по сложности задачи.
 Когда кто-то выступает с позиции психопатологии, совсем нелегко обращаться к 
аудитории, в которую могут входить люди, не имеющие представления об этой 
весьма специальной и сложной области. Но существует одна весьма простая вещь, о 
которой всегда следует помнить: истоком психопатологии масс является 
психопатология индивида. Психический феномен этой категории можно изучать на 
индивидуальном примере. Только если удастся установить, что определенные 
феномены или симптомы являются характерными для некоторого числа различных 
индивидов, можно начинать исследовать его как массовое явление.
 Как вам уже, вероятно, известно, я одновременно рассматриваю психологию как 
сознания, так и бессознательного, что включает в себя и анализ сновидений. 
Сновидения являются естественным продуктом бессознательной психической 
активности. Нам давно известно, что существует биологическая связь между 
бессознательными процессами и активностью сознательной мысли. Эти 
взаимоотношения можно лучше всего представить как компенсацию, которая означает,
 что всякий недостаток сознания - такой, как преувеличение, односторонность или 
потеря функциональности - сопровождается соответствующим бессознательным 
процессом.
 Еще в 1918 г. я заметил специфические нарушения в бессознательной сфере моих 
немецких пациентов, которые нельзя было объяснить их индивидуальной психологией.
 Подобные неличностные феномены всегда проявляют себя во снах в форме 
мифологических тем, которые можно обнаружить в сказках и легендах всего мира. Я 
назвал эти мифологические мотивы архетипами: они представляют собой типичные 
состояния или формы, в которых переживаются такие коллективные феномены.