рым они захвачены,—
этим будет определена до конца острота нашей темы.
В самом деле, сознательно или бессознательно традицион-
ное искусствоведение в основе своей всегда имело пси-
хологические предпосылки, но старая популярная психо-

 
16	Л. С. Выготский. Психология искусства
логия перестала удовлетворять по двум причинам: во-
первых, она была годна еще, чтобы питать всяческий
субъективизм в эстетике, но объективные течения нуж-
даются в объективных предпосылках; во-вторых, идет
новая психология и перестраивает фундамент всех ста-
рых так называемых «паук о духе». Задачей нашего ис-
следования и был пересмотр традиционной психологии
искусства и попытка наметить новую область исследова-
ния для объективной психологии — поставить проблему,
дать метод и основной психологический объяснительный
принцип, и только.
Называя книгу «Психология искусства», автор не хо-
тел этим сказать, что в книге будет дана система вопро-
са, представлен полный круг проблем и факторов. Наша
цель была существенно иная: не систему, а программу,
не весь круг вопросов, а центральную его проблему име-
ли мы все время в виду и преследовали как цель.
Мы поэтому оставляем в стороне спор о психологиз-
ме в эстетике и о границах, разделяющих эстетику и чи-
стое искусствознание. Вместе с Липпсом мы полагаем,
что эстетику можно определить как дисциплину приклад-
ной психологии, однако нигде не ставим этого вопроса в
целом, довольствуясь защитой методологической и прин-
ципиальной законности психологического рассмотрения
искусства наряду со всеми другими, указанием на его
существенную важность3*, поисками его места в систе-
ме марксистской науки об искусстве. Здесь путеводной
нитью служило нам то общеизвестное положение марк-
сизма, что социологическое рассмотрение искусства не
отменяет эстетического, а, напротив, настежь открывает
перед ним двери и предполагает его, по словам Плеха-
нова, как свое дополнение. Эстетическое же обсуждение
искусства, поскольку оно хочет не порывать с марксист-
ской социологией, непременно должно быть обосновано
социально-психологически. Можно легко показать, что и
те искусствоведы, которые совершенно справедливо от-
граничивают свою область от эстетики, неизбежно вно-
сят в разработку основных понятий и проблем искусства
некритические, произвольные и шаткие психологические
аксиомы. Мы разделяем с Утицом его взгляд, что искус-
ство выходит за пределы эстетики и даже имеет принци-
пиально отличные от эстетических ценностей черты, по
что оно начинается в эстетической стихии, не растворя-

 
Предисловие	17
ясь в ней до конца. И для нас поэтому ясно, что психо-
логия искусства должна иметь отношение и к эстетике, не
упуская из виду границ, отделяющих одну область от
другой.
Надо сказать, что и в области нового искусствоведе-
ния и в области объективной психологии пока еще идет
разработка основных понятий, фундаментальных прин-
ципов, делаются первые шаги. Вот почему работа, воз-
никающая на скрещении этих двух наук, работа, кото-
рая хочет языком объективной психологии говорить об
объективных фактах искусства, по необходимости обре-
чена на то, чтобы все время оставаться в преддверии
проблемы, не проникая вглубь, не охватывая много
вширь.
Мы хотели только развить своеобразие психологи-
ческой точки зрения на искусство и наметить централь-
ную идею, методы ее разработки и содержание пробле-
мы. Если на пересечении этих трех мыслей возникнет
объективная психология искусства, настоящая работа бу-
дет тем горчичным зерном, из которого она прорастет.
Центральной идеей психологии искусства мы считаем
признание преодоления материала художественной фор-
мой или, что то же, признание искусства общественной
техникой чувства. Методом исследования этой проблемы
мы считаем объективно аналитический метод, исходящий
из анализа искусства, чтобы прийти к психологическому
синтезу,— метод анализа художественных систем раз-
дража