а и характера, о которой говорит, но сам же
отмечает: «Подобно некоторым древним трагедиям, а также «Гам-
лету» Шекспира, эта драма не только кончается, но и начинается
катастрофой». Элементы древней трагедии — трагедии рока в «Гам-
лете» — отмечали многие: ср. «случайность, ход событий» etc. Эле-
менты эти должны усмотреть все критики, говорящие о характере
Гамлета (например, судьба остальных действующих лиц, Клавдия
вытекает уже из рока, из хода событий; Гамлет кем-то оберегается,
планы Клавдия рушатся, а ведь его характер решительный и сме-
лый), признающие фатальность событий, «случай», смысл которо-
го вообще нарушает всю философию трагедии характера (а ведь
«случай» неустраним из трагедии Шекспира!), катастрофа. Для
нас и это, подобно взгляду Толстого, ценно в отрицательном отно-
шении только. О «непроизвольности» катастрофы A. Mezieres гово-
рит: «Гамлет мстит, как может, не доходя до решительного дей-
ствия. Он желал бы, чтобы события пришли к развязке сами со-
бой, без его участия, и это так случается (курсив.— Л. В.). Он
отдается на произвол судьбы, предоставляет року разрешить во-
прос, и рок его разрешает. Действительно, в последней сцене все
возбуждает наше удивление, все неожиданно от начала до кон-
ца...»
142* к Фишер: «Уже пораженный насмерть, он совершает дело

 
558	Л. С. Выготский. Психология искусства
мести». Это удивительное обстоятельство недостаточно отмечено.
143* Occurents, по объяснению Стивенса: случаи, происшествия,
события. Lettsom толкует: «Передай ему это (голос предсмертный)
и все великие и малые события, приведшие к этому». Solicited
происходит от латинского глагола двигать, оттуда подвигнуть
(курсив.—Л, В.), побудить» (К. Р. вообще отказывается опреде-
лить смысл с точностью) — глубоко замечательное значение слов.
144* Гете различал две стороны в пьесе: «внутреннее отношение
лиц и событии» и «внешние отношения действующих лиц, их
передвижение... связь случайностей всякого рода». Вторая часть
фабулы (почти совпадает с нашим делением на две интриги) и ее
значение не были поняты Гете: он ее изменял, уродуя смысл пье-
сы: «Все это такие обстоятельства и случайности, которые, пожа-
луй, очень уместны в романе, но которые сильно вредят целости
всей пьесы, в которой ж без того уже герой действует без всякого
определенного плана, и могут быть поэтому отнесены к недостат-
кам ее».
145* Вл. Соловьев (Соловьев Вл. Жизненная драма Платона.—
Соб. соч. в 10-ти т., т. 9. Спб., 1897), сравнивая Гамлета с Оресте-
ей — трагедию характера с трагедией рока,— говорит о синтети-
ческой драме — внешней необходимости и глубокой индивидуаль-
ности, которой он не знает в поэзии, но видит в жизненной драме
Платона. Но ведь в «Гамлете» и есть эта «синтетическая драма».
К. Фишер считает ее «самой образцовой трагедией характера. Вся
фабула изменена и обработана так, что ход ее событий развива-
ется в чисто характерных образах, действиях и речах». Гораздо
проще и непосредственнее, художественно-правдивее уловил Тол-
стой (о Шекспире и драме) в Гамлете отсутствие характера. Его
взгляд глубоко верен в этой части и очень важен для этюда по-
лярностью: пусть два полюса противоположны, они определяют
друг друга, они на одной оси. Говоря о нехарактерности Гамлета,
он объясняет, как Шекспир героя легенды превратил в свой «фо-
нограф», заставляя высказывать свои мысли (сонеты): «В легенде
личность Гамлета понята... Но Шекспир... уничтожает все то, что
поставляет характер Гамлета и легенды. Гамлет во все продолже-
ние драмы делает не то, что ему может хотеться, а то, что
нужно автору (не автору, а трагедии — в этом вся разница: в первом
случае нехудожественно, во втором — высшая художественность). Нет
никакой возможности найти какое-либо объяснение поступкам и
речам Гамлета и потому никакой возможности приписать ему ка-
кой бы то ни было характер (курсив.— Л. В.). Шекспир не сумел,
да и не хотел (это главное!—Л. В.) придать никакого характера
Гамлету». Гете: «Хотя в пьесе ничего не отступает от предначер-
танного плана, но герой не следует никакому определенному пла-
ну... Пьеса имеет определенный план, и никогда не было в замы-
слах поэтов более великого плана». В этой удивительной форму-
ле— о плане пьесы, а не героя — все. Вл. Соловьев говорит о ми-
стическом в искусстве: «...ярких, осязательных и, так сказать,
членораздельных явлений сверхъестественного... не бывает. Здесь
все подернуто как-то неуловимо колеблющимся туманом, который
во всем дает себя чувствовать, но ни в чем, не обособляется... То,
что идет «оттуда», можно сравнить с такой нитью, неуловимо
вплетенной во всю ткань жизни и повсюду мелькающей для вни-

 
Комментарии	559
мательного взгляда, способного отличить ее в грубом узоре внеш-
ней причинности, с которой эта тон