он говорит
Полонию, обещающему сейчас доложить королеве:
Гамлет: «Шутка сказать: «сейчас», — оставьте ме-
ня, приятели». Он опять остается один, сосредоточивает-
ся на себе. Гамлет напряжен до крайности, страсть на
краю действия.
Гамлет
Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гроба, и дышит ад заразой.
Сейчас я мог бы пить живую кровь
И на дела способен, от которых
Я утром отшатнусь. Нас мать звала.
Без зверства, сердце! Что бы ни случилось,
Души Нерона в грудь мне не вселяй,
Я ей скажу без жалости всю правду
Словами, ранящими, как кинжал,
Но это мать родная — и рукам
Я воли даже в ярости не дам.
Гамлет сам себя не знает: этот земной, рассуждающий
Гамлет, которого принимали столько раз за подлинного,
сам еще (скоро!) не знает своей тайны. Он относится к
себе со стороны, сам не понимая себя и своих поступ-
ков, — вот последнее, мистическое раздвоение личности,
разъединение «я»: его дневная сторона не знает его
ночной. Он не знает, почему он медлит, ищет при-
чин к этому, осуждает себя. Этот монолог осо-
бенно замечателен: Гамлет чувствует, что убийст-
во назрело в его душе, теперь он мог бы совершить страш-
ные дела, от которых дрогнет день. Теперь волшебный
час ночи, чародейственный миг, когда кладбища зевают и
ад дышит заразой на мир, — он чувствует в своей душе
убийство, он знает, что оно налилось, есть в его душе, и
боится, как бы душа не согласилась послушаться его со-
ветов и убить мать. Это глубоко важно, что Гамлет сам
сдерживает себя, удерживает от дела, которое назрело в
его душе и которое он ощущает, но не понимает. Так же
важно, как и то, что он сам побуждает себя к делу, упре-
кает за бездействие, — причина того и другого одна. Ему
кажется, что он движется свободно, он осуждает себя,

 
434	Л. С. Выготский. Психология искусства
ищет кругом связывающие и опутывающие его нити, ко-
торые не дают ему до нужной минуты сделать того, к че-
му он стремится, и, напротив, сами влекут его к другому,
от чего он удерживает себя. Он совершит убийство, он
это чувствует, он упьется горячей кровью — но независи-
мо от своей воли. Но ему кажется, что он свободно дви-
жется — и он удерживает себя от одного, стремится к дру-
гому. Как магнитная стрелка в поле действия магнитных
сил, связан он в движениях и поступках своих магнит-
ными, невидимыми, но властными нитями, протянутыми
оттуда и пронизывающими всю трагедию. Точно вся
она — магнитное поле сил, где совершает предопределен-
ное движение свое попавшая в водоворот их магнитная
стрелка. По дороге к матери Гамлет видит короля — это
замечательная сцена! 119* Он готов упиться кровью, но
рука его с поднятым и занесенным мечом, бессильно ско-
ванная, вдруг останавливается, точно у Пирра, — непонят-
но почему. Услужливый разум подсказывает оправдание —
его прозрачная обманность ощутима до боли,— но есть в
нем одна правда: теперь он мог бы совершить, но его
меч изберет другое мгновение: почему — этого Гамлет не
знает, так надо трагедии,— он не отказывается, но это не
то, что ему назначено совершить. Он объясняет, почему
убийство теперь не было бы отмщением,— но это просто
не то: Гамлет совершит сейчас другое убийство, «маг-
нитные» силы влекут его в другое место и дают подня-
той руке с мечом упасть — и она замирает в бессильном
порыве. Здесь влияние магнитных сил оттуда (их нет
на сцене, причин этого нет на сцене — они в «пантомиме»
трагедии, за кулисами) показано с невероятной силой и
ясностью ощутимости. Здесь показано, как нить свер-
шения одним концом лежит в короле (сцена показывает
параллелизм короля и Гамлета: король молится, Гамлет
с обнаженным мечом стоит позади — минута еще не при-
шла для обоих); Гамлет еще не знает этого.
Гамлет
Он молится. Какой удобный миг!
Удар мечом — и он взовьется к небу,
И вот возмездье. Так ли. Разберем,
Меня отца лишает проходимец,
А я за то его убийцу шлю
В небесный рай.
Да это ведь награда, а не мщенье,
Отец погиб с раздутым животом,
 
Приложение	435
Весь вспучившись, как май, от грешных соков.
Бог весть, какой еще за это спрос,
Но по всему, наверное, немалый.
Так месть ли это, если негодяй
Испустит дух, когда он чист от скверны
И весь готов к далекому пути?
Нет.
Назад, мой меч, до боле с