ть вместе:
ведь паша тема, как указано выше, есть параллельное
рассмотрение фабулы пьесы, хода событий (трагедии в
целом) и действующих лиц (трагедии в частностях).
Теперь о роли тени отца Гамлета в трагедии.
Тень является в пьесе четыре раза (в одной сцене
дважды — акт I, сц. 1), — в четырех сценах — акт I,
сц. 1, 4, 5; акт III, сц. 4; два раза об ее появлении рас-
сказывают — сперва Бернардо и Марцелло — Горацио,
потом все трое Гамлету (акт I, сц, 1, 2), но это далеко
не единственный и не весь материал об этом. Это ма-
териал, так сказать, явный, доказательный, но есть и
другой, не менее значительный. О нем — ниже.
Прежде всего Тень нигде в пьесе, в продолжение пяти
актов, не действует, ничего не совершает. Придя из иного
мира, она остается все время, видимо, чужда всему про-
исходящему здесь. Она только показывается страже, ви-
дится солдатами, Горацио, Гамлетом (королева Тени
не видит) и слышится только Гамлетом. Что же эта
Тень? Какова ее роль в пьесе, где ее место? Сцени-
ческий ли это только аксессуар, драматический эффект,
наглядно показывающий, сценически воспроизводящий
разоблачение убийства? Или действующее лицо, по усло-
виям драмы умершее (убитое по фабуле пьесы) и все
же необходимое в ходе драмы как ее живой участник,
побуждающий героя к мести, вызывая в нем чувства
любви, жалости, преклонения, долга? В первом случае
роль Тени чисто служебная, техническая, так сказать,
символистическая; она может быть заменена любым жи-
вым лицом, обладающим равной авторитетностью в призы-
ве к мести; во втором «сверхъестественное» объясняется
просто техническими требованиями драмы для избежания
видимой нелепости (лицо убито — это необходимая часть
драмы, но оно необходимо же должно быть в ней),—
но по смыслу явление призрака можно приравнять к
разговору с живым отцом, если бы он был возможен, то
есть в сущности явление призрака, сверхъестественное
в драме, есть только как бы условность, но, в сущности,
по смыслу драмы не вносит элемента сверхъестественно-
го в нее. Все это глубоко неверно90*. Роль Тени в пье-
се, ее место — совершенно иные. В этом убеждает пас
весь имеющийся в драме «материал» — и стиль этого
«материала». Если бы был правилен первый взгляд, то

 
370	Л. С. Выготский. Психология искусства
роль Тени была бы кончена после разоблачения, и се
появление в третьем акте — нелепо; в неверности второ-
го взгляда может убедить вся реальность потусторон-
ности Тени, ее иномирности, ее «призрачности», ее за-
могилъности, ее именно сверхъестественной стороны, ко-
торая насыщает трагедию. С установлением этого ме-
няется совершенно взгляд и на роль Тени.
В драме нигде не только нет ни малейшего намека
на указанные выше два взгляда на Тень, но, наоборот,
все, каждое слово, каждый поступок оттеняют и под-
черкивают полную реальность Тени в трагедии, именно
ее замогильной, сверхъестественной стороны. Отношение
к ней солдат, Горацио, Гамлета — то есть отражения ее
влияния в душах действующих лиц (единственный наш
материал) — свидетельствует именно об этом. К уста-
новлению этого мы сейчас и переходим: реальность Тени
в трагедии — таков тезис этой главы.
Решающее значение в этом отношении, наиболее «до-
казательное», имеет первый акт, особенно первая сцена.
Сцена открывается на террасе перед замком; ночная
стража в Эльсиноре чувствует что-то тревожное. Все, с
самого начала, с первого слова, странно, «неестественно»
или «более, чем естественно». Все с самого начала пред-
вещает несчастья и чудеса. Все окутано особой атмо-
сферой душевно