ли упоминать о ста-
рости и даже о смерти ее. Заметьте: теплую заступницу
мира холодного. Какой холодный антитез». И действие
тельно, трудно не заметить внутреннего смыслового про-
тиворечия тех элементов, из которых соткано это сти-
хотворение. Евлахов говорит: «Лермонтов не только

 
Психология искусства	277
открывает новую породу животного царства и в допол-
нение к рогатой лани Анакреона изображает «львицу с
косматой гривой на челе», но в стихотворении «Когда
волнуется желтеющая нива» по-своему переделывает
всю природу на земле вообще. «Тут,— делает по этому
поводу замечание Глеб Успенский,— ради экстренного
случая перемешаны и климаты и времена года и все так
произвольно выбрано, что невольно рождается сомне-
ние в искренности поэта»... замечание настолько же
справедливое в своей сущности, насколько неумное в
своем выводе» (48, с. 262—263).
Можно на примере любого пушкинского стихотворе-
ния показать, что истинный его строй всегда заключа-
ет в себе два противоположных чувства. Для примера
остановимся на стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц
шумных». Стихотворение это по традиции понимается
так: поэта во всякой обстановке преследует мысль о
смерти, он грустит по этому поводу, но примиряется с
неизбежностью смерти и заканчивает славословием мо-
лодой жизни. При таком понимании последняя строфа
противопоставляется всему стихотворению. Можно легко
показать, что такое понимание совершенно неправильно.
В самом деле, если бы поэт хотел показать, как всякая
обстановка навевает на него мысль о смерти, он, конеч-
но, постарался бы подобрать такую обстановку, кото-
рая больше всего навевает эту мысль. Как все сенти-
ментальные поэты, он постарался бы нас свести на клад-
бище, в больницу к умирающим, к самоубийцам. Стоит
только обратить внимание на выбор той обстановки, в
которой Пушкину приходит эта мысль, для того чтобы
заметить, что всякая строфа держится на острейшем
противоречии. Мысль о смерти посещает его на шумных
улицах, в многолюдных храмах, то есть там, где, каза-
лось, бы, ей меньше всего места и где ничто не напоми-
нает смерть. Уединенный дуб, патриарх лесов, младе-
нец — вот что вызывает у него опять ту же самую мысль,
и здесь уже совершенно обнажено противоречие, которое
заключается в самом соединении этих двух образов.
Казалось бы, бессмертный дуб и новорожденный младе-
нец меньше всего способны навеять мысль о смер-
ти, но стоит только рассмотреть это в контексте всего
целого, как смысл этого станет совершенно ясен. Стихо-
творение построено на соединении двух крайних проти-

 
278	Л.С. Выготский. Психология искусства
воположностей67 — жизни и смерти; в каждой строфе
ото противоречие раскрывается перед нами, затем оно
переходит к тому, что бесконечно преломляет в одну и
другую сторону эти две мысли. Так, в пятой строфе по-
от сквозь каждый день жизни провидит смерть, но не
смерть, а опять годовщину смерти, то есть след смерти
в жизни; и потому нас не удивляет, что стихотворение
заканчивается указанием на то, что даже бесчувствен-
ному телу хотелось бы почивать ближе к родине, и пос-
ледняя катастрофическая строфа дает не противополо-
жение всему целому, а катарсис этих двух противополож-
ных идей, поворачивая их в совершенно новом виде:
там везде молодая жизнь вызывала образ смерти, здесь
у гробового входа играет молодая жизнь. Таких острых
противоречий и соединений этих двух тем у Пушкина
мы найдем довольно много. Достаточно сказать, что на
этом основаны его «Египетские ночи», «Пир во время
чумы» и др., в которых это противоречие доведено до
крайних пределов. Его лирика обнаруживает везде один
и тот же закон, закон раздвоения; его слова несут про-
стой смысл, его стих претворяет этот смысл в лириче-
скую эмоцию. То же самое мы обнаружим и в его эпо-
се, когда внимательно к нему приглядимся. Я сошлюсь
па самый разительный пример в этом отношении, н