ду представителями двух совершенно разных видов. Во-первых, он 
преследовал так называемых "синих чертей", - близких родственников "бо Грэгори",
 - похожих на него великолепной синей окраской, а во-вторых - обеих рыб другого 
вида спинорогов, так называемых "рыб Пикассо". Как видно из лю¬бительского 
названия этой рыбки, она расцвечена чрезвычайно ярко и при¬чудливо, так что в 
этом смысле не имеет ничего общего с синим спиноро¬гом. Но - весьма похожа на 
него по форме. Когда через несколько месяцев сильнейшая из двух "Пикассо" 
отправила слабейшую в рыбий "мир иной" - в формалин, - между оставшейся и синим 
спинорогом возникло острое соперни¬чество. Агрессивность последнего по 
отношению к "Пикассо" несомненно усиливалась и тем обстоятельством, что за это 
время синие черти успели сменить ярко-синюю юношескую окраску на взрослую сизую,
 и поэтому разд¬ражали его меньше. И, в конце концов, наш "синий" ту "Пикассо" 
погубил. Я мог бы привести еще много примеров, когда из нескольких рыб, взятых 
для описанного выше эксперимента, в живых оставалась только одна. В тех случаях,
 когда спаривание соединяло две рыбьих души в одну, - в живых оставалась пара, 
как это было у коричневых и бело-желтых "бабочек". Из¬вестно великое множество 
случаев, когда животные, - не только рыбы, - которым за неимением сородичей 
приходилось переносить свою агрессивность на другие объекты, выбирали при этом 
наиболее близких родственников или же виды, хотя бы похожие по окраске.
Эти наблюдения в аквариуме и их обобщение - бесспорно подтверждают правило, 
установленное и моими наблюдениями в море: по отношению к своим сородичам рыбы 
гораздо агрессивнее, чем по отношению к рыбам других ви¬дов.
Однако - как видно из поведения различных рыб на свободе, описанного в первой 
главе, - есть и значительное число видов, далеко не столь аг¬рессивных, как 
коралловые рыбы, которых я изучал в своем эксперименте. Стоит представить себе 
разных рыб, неуживчивых и более или менее уживчи¬вых, - сразу же напрашивается 
мысль о тесной взаимосвязи между их окрас¬кой, агрессивностью и оседлостью. 
Среди рыб, которых я наблюдал в ес¬тественных условиях, крайняя воинственность, 
сочетающаяся с оседлостью и направленная против сородичей, встречается 
исключительно у тех форм, у которых яркая окраска, наложенная крупными 
плакатными пятнами, обознача¬ет их видовую принадлежность уже на значительном 
расстоянии. Как уже сказано, именно эта чрезвычайно характерная окраска и 
возбудила мое лю¬бопытство, натолкнув на мысль о существовании некоей проблемы.
Пресноводные рыбы тоже бывают очень красивыми, очень яркими, в этом отношении 
многие из них ничуть не уступают морским, так что различие здесь не в красоте - 
в другом. У большинства ярких пресноводных рыб осо¬бая прелесть их сказочной 
расцветки состоит в ее непостоянстве. Пестрые окуни, чья окраска определила их 
немецкое название, лабиринтовые рыбы, многие из которых еще превосходят 
красочностью этих окуней, красно-зеле¬но-голубая колюшка и радужный горчак 
наших вод - как и великое множество других рыб, известных у нас по домашним 
аквариумам, - все они расцвечи¬вают свои наряды лишь тогда, когда распаляются 
любовью или духом борьбы. У многих из них окраску можно использовать как 
индикатор настроения - ив каждый данный момент определять, в какой мере в них 
спорят за главенство агрессивность, сексуальное возбуждение и стремление к 
бегству. Как исче¬зает радуга, едва лишь облако закроет солнце, так гаснет все 
великолепие этих рыб, едва спадет возбуждение, бывшее его причиной, либо 
уступит место страху, который тотчас облекает рыбу в неприметный маскировочный 
цвет. Иными словами, у всех этих рыб окраска является средством выраже¬ния и 
появляется лишь тогда, когда нужна. Соответственно, у них у всех молодь, а 
часто и самки, окрашена в маскировочные цвета.
Иначе у агрессивных коралловых рыб. Их великолепное одеяние настолько постоянно,
 будто нарисовано на теле. И дело не в том, что они неспособны к изменению 
цвета; почти все они доказывают такую способность, отходя ко сну, когда 
надевают ночную рубашку, расцветка которой самым разительным образом отличается 
от дневной.
Но в течение дня, пока рыбы бодрствуют и активны, они сохраняют свои яркие 
плакатные цвета любой ценой. Побежденный, который старается уйти от 
преследователя отчаянными зигзагами, расцвечен точно так же, как и 
торжествующий победитель. Они спускают свои опознавательные видовые фла¬ги не 
чаще, чем английские боевые корабли в морских романах Форстера. Даже в 
транспортном контейнере - где, право же, приходится несладко, - даже погибая от 
болезней, они демонстрируют не-
1 Цихлиды.
изменное красочное великолепие; и даже после смерти оно долго еще сохраняется, 
хотя в конце концов и угасает.
Кроме того, у типичных плакатно-окрашенных коралловых рыб не только оба пола 
имеют одинаковую расцветку, но и совсем крошечные детеныши не¬сут на себе 
кричаще-яркие краски, причем - что поразительно - очень час¬то совсем иные, и 
еще более яркие, чем у взрослых рыб.
И что уж совсем невероятно - у некоторых форм яркими бывают только дети. 
Например, упомянутые выше "самоцвет" и "синий черт" с наступлением половой 
зрелости превращаются в тусклых сизо-серых рыб с бледно-желтым хвостовым 
плавником.
Распределением красок, наталкивающим на сравнение с плакатом (круп¬ные, 
контрастные пятна), коралловые рыбы отличаются не только от большинства 
пресноводных, но и от всех вообще менее агрессивных и менее оседлых рыб. У этих 
нас восхищает тонкость цветовой гаммы, изящные нюан¬сы мягких пастельных тонов, 
прямо-таки "любовная" проработка деталей. Если смотреть на моих любимых 
красноротиков издали, то видишь просто зе¬леновато-серебристую, совсем 
неприметную рыбку, и лишь разглядывая их вблизи - благодаря бесстрашию этих 
любопытных созданий это легко и в ес¬тественных условиях - можно заметить 
золотистые и небесно-голубые иерог