е 
многочисленнее и кровожаднее, так как Премия Отбора назначена за усиление 
партийной злобы. Про исследователя, который всегда помнит об угрозе гибели 
человечества, можно сказать в точности то же, что говорит в погребке Ауэрбаха 
Альтмайер о Зибеле: "В несчастье тих и кроток он: сравнил себя с распухшей 
крысой (!) - и полным сходством поражен". 
11. СОЮЗ 
Мой страх пропал - плечо к плечу с тобой
Я брошу вызов моему столетью.
Шиллер 
В тех различных типах социальной организации, которые я описал в пре¬дыдущих 
главах, связи между отдельными существами совершенно не носят личного характера.
 Почти любая особь равноценно заменяет другую как эле¬мент над-индивидуального 
сообщества. Первый проблеск личных отношений мы видели у оседлых самцов 
хаплохромисов из Гафзы, которые заключают с со¬седями пакт о ненападении и 
бывают агрессивны только с чужими. Однако при этом проявляется лишь пассивная 
терпимость по отношению к хорошо знакомому соседу. Еще не действует никакая 
притягательная сила, которая побуждала бы следовать за партнером, если он 
поплыл куда-то, или ради него оставаться на месте, если он остается, или же 
активно искать его, если он исчез.
Однако именно такое поведение характеризует ту объективно определимую личную 
связь, которая является предметом данной главы и которую я буду в дальнейшем 
называть союзом или узами. Совокупность существ, связанную этими узами, можно 
обозначить термином группа. Таким образом, группа оп¬ределяется тем, что она - 
как и анонимная стая - объединяется реакциями, которые вызывают друг у друга ее 
члены; однако, в отличие от безличных сообществ, групповые объединяющие реакции 
тесно связаны с индивиду¬альностью членов группы.
Как и пакт о взаимной терпимости у хаплохромисов Гафзы, настоящее 
группообразование имеет предпосылкой способность отдельных животных 
из¬бирательно реагировать на индивидуальность других членов группы. У 
хап¬лохромиса, который на одном и том же месте, на своей гнездовой ямке, 
по-разному реагирует на соседей и на чужих, - в процесс этого специ¬ального 
привыкания вовлечен целый ряд побочных обстоятельств. Это еще вопрос, как он 
стал бы обходиться с привычным соседом, если бы оба вдруг оказатак, 
первоначально партнер должен появляться привычным путем, с привычной стороны, 
освещение должно быть таким же, как всегда, и т.д. и т.д., - в противном случае 
каждая рыба воспринимает другую как вызываю¬щего агрессию пришельца. В это 
время пересадка в другой аквариум может совершенно разрушить пару. С упрочением 
знакомства связь партнеров ста¬новится все более независимой от фона, на 
котором она развивается; этот процесс выделения главного хорошо известен 
гештальт-психологам и иссле¬дователям условного рефлекса. В конце концов связь 
между партнерами ста¬новится настолько независимой от побочных условий, что 
можно пересажи¬вать пары, даже транспортировать их на значительное расстояние, 
и их узы не рвутся. В крайнем случае при этом старые пары "реградируют" к 
ранней стадии, т.е. у них снова начинаются церемонии ухаживания и примирения, 
которые у супругов, долго состоящих в браке, давно уже исчезли из пов¬седневной 
рутины.
Если образование пары происходит без помех, то у самца постепенно все больше и 
больше выходит на передний план сексуальное поведение. Оно мо¬жет быть 
примешано уже к самым первым, вполне серьезным нападениям на самку; теперь же 
сексуальные проявления начинают преобладать в смысле частоты и интенсивности, 
но при этом выразительные движения агрессии не исчезают.
Что исчезает очень быстро - это готовность самки к бегству, ее "по¬корность". 
Выразительные движения страха - или, точнее, готовности к бегству - с 
укреплением пары исчезают у самки все больше и больше; за¬частую это происходит 
настолько быстро, что при первых своих наблюдениях над цихлидами я вообще не 
заметил этих движений и целый год был уверен, что у этих рыб не существует 
иерархических отношений между супругами. Мы уже знаем, какую роль в 
действительности играет иерархия при взаимном узнавании полов. Она латентно 
сохраняется и тогда, когда самка оконча¬тельно прекращает выполнение своих 
жестов покорности перед супругом. Лишь в редких случаях, если старая пара вдруг 
рассорится, - самка вспо¬минает эти жесты.
Поначалу пугливая и покорная самка своим страхом лишает самца возмож¬ности 
проявить какое бы то ни было торможение агрессивного поведения. Внезапно ее 
застенчивость проходит, и она дерзко и заносчиво появляется прямо посреди 
владений своего супруга - с расправленными плавниками, в самой внушительной 
позе и в роскошном наряде, который у этих видов почти не отличается от наряда 
самца. Как и следовало ожидать, самец приходит в ярость, ибо ситуация, 
преподнесенная ему красующейся супругой, неизбежно несет в себе ключевой 
раздражитель, включающий боевое поведение, уже из¬вестный нам из анализа 
стимулов. Итак, самец бросается на свою даму, то¬же принимает позу угрозы 
развернутым боком, и какую-то долю секунды ка¬жется, что он ее вот-вот 
уничтожит, - и тут происходит то, что побудило меня писать эту книгу. Самец, 
угрожая самке, задерживается лишь на долю секунды или не задерживается вовсе: 
он не может ждать, он слишком воз¬бужден, так что практически сразу начинает 
яростную атаку... Но не на свою самку, а - на волосок от нее, мимо - на 
какого-нибудь другого соро¬дича\ В естественных условиях этим другим 
оказывается, как правило, бли¬жайший сосед.
Это - классический пример явления, которое мы с Тинбергеном называем 
переориентированным действием.
Оно определяется тем, что некоторое действие вызывается каким-то од¬ним 
объектом, но на этот объект испускает и тормозящие стимулы, - и по¬тому оно 
направляется на другой объект, как будто он и был причиной дан¬ного действия. 
Так, например, человек, рассердившийся на другого, скорее ударит кулаком по 
столу, чем того по лицу, - как раз потому, что такое действи