победоносной пары были одинаково жестоки к побежденным сородичам, 
хотя было очевидно, что он предпочитает терзать самцов, а она
- самок. Побежденные крысы почти не защищались, отчаянно пытались убе¬жать и, 
доведенные до крайности, бросались туда, ще крысам удается найти спасение очень 
редко, - вверх. Вместо сильных, здоровых животных Штайни¬гер неоднократно видел 
израненных, измученных крыс, которые средь бела дня, совершенно открыто, сидели 
высоко на кустах или на деревьях - явно заблудшие, чужие на участке. Ранения у 
них располагались в основном на задней части спины и на хвосте, где 
преследователь мог достать убегавше¬го. Они редко умирали легкой смертью в 
результате внезапной глубокой ра¬ны или сильной потери крови. Чаще смерть была 
результатом сепсиса, осо¬бенно от тех укусов, которые повреждали брюшину. Но 
больше всего живот¬ные погибали от общего истощения и нервного перенапряжения, 
которое при¬водило к истощению надпочечников.
Особенно действенный и коварный метод умерщвления сородичей Штайнигер наблюдал 
у некоторых самок, превратившихся в настоящих профессиональных убийц. "Они 
медленно подкрадываются, - пишет он, - затем внезапно прыга¬ют и наносят ничего 
не подозревающей жертве, которая, например, ест у кормушки, укус в шею сбоку, 
чрезвычайно часто задевающий сонную артерию. По большей части все это длится 
считаные секунды. Как правило, смер¬тельно укушенное животное гибнет от 
внутренних кровоизлияний, которые обнаруживаются под кожей или в полостях тела".

Наблюдая кровавые трагедии, приводящие в конце концов к тому, что ос¬тавшаяся 
пара крыс завладевает всем вольером, трудно представить себе то сообщество, 
которое скоро, oчень скоро образуется из потомков победонос¬ных убийц. 
Миролюбие, даже нежность, которые отличают отношение млекопи¬тающих матерей к 
своим детям, у крыс свойственны не только отцам, но и дедушкам, а также 
всевозможным дядюшкам, тетушкам, двоюродным бабушкам и т.д. и т.д. - не знаю, 
до какой степени родства. Матери приносят все свои выводки в одно и то же 
гнездо, и вряд ли можно предположить, что каждая из них заботится только о 
собственных детях. Серьезных схваток внутри этой гигантской семьи не бывает 
никогда, даже если в ней насчиты¬ваются десятки животных. Даже в волчьих стаях, 
члены которых так учтивы друг с другом, звери высшего ранга едят общую добычу 
первыми. В крысиной стае иерархии не существует. Стая сплоченно нападает на 
крупную добычу, и более сильные ее члены вносят больший вклад в победу. Но 
затем - я ци¬тирую Штайнигера дословно - "именно меньшие животные ведут себя 
наиболее свободно; большие добровольно подбирают объедки меньших. Так же и при 
размножении: во всех смыслах более резвые животные, выросшие лишь напо¬ловину 
или на три четверти, опережают взрослых. Молодые имеют все права, и даже 
сильнейший из старых не оспаривает их".
Внутри стаи не бывает серьезной борьбы; в крайнем случае - мелкие трения, 
которые разрешаются ударами передней лапки или наступанием зад¬ней, но укусами 
никогда. Внутри стаи не существует индивидуальной дис¬танции; напротив, крысы - 
по Хедигеру - "контактные животные": они охот¬но касаются друг друга. Церемония 
дружелюбной готовности к контакту сос¬тоит в так называемом подползании, 
которое особенно часто наблюдается у молодых животных, в то время как более 
крупные чаще выражают свою симпа¬тию к меньшим - наползанием. Интересно, что 
излишняя назойливость в та¬ких проявлениях дружбы является наиболее частым 
поводом к безобидным ссорам внутри семьи. Если взрослому зверьку, занятому едой,
 молодой че¬ресчур надоедает своим под - или наползанием, то первый 
обороняется: бьет второго передней лапкой или наступает на него задней. 
Ревность или жадность в еде почти никогда не бывают причиной подобных действий.
Внутри стаи действует быстрая передача новостей на основе передачи настроений, 
а также - что важнее всего - сохранение однажды приобретен¬ного опыта и 
передача его потомству. Если крысы находят новую, до тех пор не знакомую им еду,
 то - по наблюдениям Штайнигера - в большинстве случаев первый зверек, нашедший 
ее, решает, будет семья ее есть или нет. "Стоит лишь нескольким животным из 
стаи наткнуться на приманку и не взять ее - ни один из членов стаи к ней больше 
не подойдет. Если же пер¬вые не берут отравленную приманку, то они метят ее 
мочой или калом. Хотя поднимать кал наверх должно быть крайне неудобно, однако 
на высоко рас¬положенной приманке часто можно обнаружить помет". Но что самое 
порази¬тельное - знание опасности какой-то определенной приманки передается из 
поколения в поколение и надолго переживает ту особь, которая имела ка¬кие-то 
неприятности, связанные с этой приманкой. Трудность по-настоящему успешной 
борьбы с серой крысой - наиболее успешным биологическим против¬ником человека - 
состоит прежде всего в том, что крыса пользуется теми же методами, что и 
человек: традиционной передачей опыта и его распрост¬ранением внутри тесно 
сплоченного сообщества.
Серьезная грызня между крысами, принадлежащими к одной семье, проис¬ходит лишь 
в одном-единственном случае, многозначительном и интересном во многих 
отношениях, а именно - когда присутствует чужая крыса, пробу¬дившая 
внутривидовую, внутрисемейную агрессивность.
То, что делают крысы, когда на их участок попадает член чужого крыси¬ного клана 
- или подсаживается экспериментатором, - это одна из самых впечатляющих, 
ужасных и отвратительных вещей, какие можно наблюдать у животных. Чужая крыса 
может бегать с минуту или даже больше, не подозре¬вая об ужасной судьбе, 
которая ее ожидает, и столь же долго местные мо¬гут заниматься своими обычными 
делами, - до тех пор, пока наконец чужая не приблизится к одной из них 
настолько, что та учует чужую.
Тогда она вздрагивает, как от электрического удара, и в одно мгнове¬ние вся 
колония оказывается поднятой по тревоге посредством передачи настроения, 
которая у серых кр