адоксальным, что самке, например, необходимы специальные механизмы 
торможения, чтобы блокировать ее агрессивность по отношению к собственным детям,
 особенно новорожденным или только что вы¬лупившимся из яйца.
В действительности эти специальные механизмы, тормозящие агрессию, чрезвычайно 
нужны, потому что животные, заботящиеся о потомстве, как раз ко времени 
появления малышей должны быть особенно агрессивны по отноше¬нию ко всем прочим 
существам. Птица, защищая свое потомство, должна на¬падать на любое 
приближающееся к гнезду животное, с которым она хоть сколько-нибудь соразмерна. 
Индюшка, пока она сидит на гнезде, должна быть постоянно готова с максимальной 
энергией нападать не только на мы¬шей, крыс, хорьков, ворон, сорок, и т. д, и т.
д., - но и на своих соро¬дичей: на индюка с шершавыми ногами, на индюшку, 
ищущую гнездо, потому что они почти так же опасны для ее выводка, как и хищники.
 И, естествен¬но, она должна быть тем агрессивнее, чем ближе подходит угроза к 
центру ее мира, к ее гнезду. Только собственному птенцу, который вылезает из 
скорлупы, она не должна причинить никакого вреда!
Как обнаружили мои сотрудники Вольфганг и Маргрет Шляйдты, это тормо¬жение у 
индюшки включается только акустически. Для изучения некоторых реакций 
самцовиндюков на акустические стимулы они лишили слуха нес¬кольких птиц 
посредством операции на внутреннем ухе.
Эту операцию можно проделать только на новорожденном цыпленке, а в тот момент 
различить пол еще трудно, поэтому среди глухих птиц случайно оказалось и 
несколько самок. Ни на что другое они не годились, зато пос¬лужили 
замечательным материалом для изучения функции ответного поведе¬ния, которое 
играет столь существенную роль в связях между матерью и ре¬бенком. Мы знаем, 
например, о серых гусях, что они сразу после появления на свет принимают за 
свою мать любой объект, который ответит звуком на их "писк одиночества". 
Шляйдты хотели предложить только что вылупившимся индюшатам выбор между 
индюшкой, которая слышит и правильно отвечает на их писк, и глухой, от которой 
ожидалось, что она - не слыша писка птен¬цов - будет издавать свои призывы 
случайным образом.
Как это часто случается при исследовании поведения, эксперимент дал результаты, 
которых никто не ожидал, но которые оказались гораздо инте¬реснее, чем 
ожидалось.
Глухие индюшки совершенно нормально высиживали птенцов, как и до того их 
социальное и половое поведение вполне отвечали норме. Но когда стали появляться 
на свет их индюшата - оказалось, что материнское поведение подопытных животных 
нарушено самым драматичным образом: все глухие ин¬дюшки тотчас забивали 
насмерть всех своих цыплят, как только те появля¬лись из яиц! Если глухой 
индюшке, которая отсидела на искусственных яй¬цах положенный срок и потому 
должна быть готова к приему птенцов, пока¬зать однодневного индюшонка - она 
реагирует на него вовсе не материнским поведением: она не издает призывных 
звуков; когда малыш приближается к ней примерно на метр, она готовится к отпору 
- распускает перья, яростно шипит, - а как только он оказывается в пределах 
досягаемости ее клюва - клюет его изо всех сил.
Если не предполагать, что у индюшки повреждено что-то еще, кроме слу¬ха, то 
такое поведение можно объяснить только одним: у нее нет ни малей¬шей врожденной 
информации о том, как должны выглядеть ее малыши. Она клюет все, что движется 
около ее гнезда, если оно не настолько велико, чтобы реакция бегства у нее 
пересилила агрессию.
Только писк индюшонка - и ничто больше - посредством врожденного ме¬ханизма 
включает материнское поведение, одновременно затормаживая агрес¬сию.
Последующие эксперименты с нормальными, слышащими индюшками подтвер¬дили 
правильность этой интерпретации. Если к индюшке, сидящей на гнезде, подтягивать 
на нитке, как марионетку, натурально сделанное чучело индю¬шонка, то она клюет 
его точно так же, как глухая. Но стоит включить встроенный в эту куклу 
маленький динамик, из которого раздается магнито¬фонная запись "плача" 
индюшонка, - нападение резко обрывается вмеша¬тельством торможения, явно очень 
сильного, так же внезапно, как это опи¬сано выше на примере цихлид и ланей. 
Индюшка начинает издавать типичные призывные звуки, соответствующие квохтанью 
домашних кур.
Каждая неопытная индюшка, только что впервые высидевшая цыплят, напа¬дает на 
все предметы, которые движутся возле ее гнезда, размерами, грубо говоря, от 
землеройки до крупного кота. У такой птицы нет врожденного "знания", как именно 
выглядят хищники, которых нужно отгонять. На безз¬вучно приближающееся чучело 
ласки или хомяка она нападает не более яростно, чем на чучело индюшонка, но, с 
другой стороны, готова тотчас по-матерински принять обоих хищников, если они 
предъявят "удостоверение индюшонка" - ту же запись цыплячьего писка - через 
встроенный микродина¬мик. Испытываешь ужасное чувство, когда такая индюшка, 
только что ярост¬но клевавшая беззвучно приближавшегося цыпленка, с материнским 
призывом распускает перья, чтобы с готовностью принять под себя пищащее чучело 
хорька, подменного ребенка в самом отчаянном смысле этого слова.
Единственный признак, который, по-видимому, врожденным образом усили¬вает 
реакцию на врага, - это волосяной покров, пушистая поверхность объекта. По 
крайней мере, из наших первых опытов мы вынесли впечатление, что мохнатые куклы 
раздражают индюшек сильнее, чем гладкие. В таком слу¬чае индюшонок - он имеет 
как раз подходящие размеры, движется около гнезда, да еще вдобавок покрыт пухом 
- просто не может не вызывать у ма¬тери постоянного оборонительного поведения, 
которое должно столь же пос¬тоянно подавляться цыплячьим писком, чтобы 
предотвратить детоубийство. Это относится, во всяком случае, к птицам, 
выводящим потомство впервые и еще не знающим по опыту, как выглядят их 
собственные дети. Их поведение быстро меняется при индивидуальном обучении.
Только что описанный, примечательно противо