едно, вводится специально созданный меха¬низм торможения. 
И здесь снова культурно-историческое развитие народов происходит аналогичным 
образом; именно потому важнейшие требования Мои¬сеевых и всех прочих скрижалей 
- это не предтисания, а запреты. Нам еще придется подробнее говоьрить о том, о 
чем здесь лишь предварительно упо¬мянем:
передаваемые традицией и привычно выполняемые табу имеют какое-то от¬ношение к 
разумной морали - в понимании Иммануила Канта - разве что у вдохновенного 
законодателя, но никак не у его верующих последователей.
Как врожденные механизмы и ритуалы, препятствующие асоциальному пове¬дению 
животных, так и человеческие табу определяют поведение, аналогич¬ное истинно 
моральному лишь с функциональной точки зрения; во всем ос¬тальном оно так же 
далеко от морали, как животное от человека! Но даже постигая сущность этих 
движущих мотивов, нельзя не восхищаться снова и снова при виде работы 
физиологических механизмов, которые побуждают жи¬вотных к самоотверженному 
поведению, направленному на благо сообщества, как это предписывают нам, людям, 
законы морали.
Впечатляющий пример такого поведения, аналогичного человеческой мора¬ли, являют 
так называемые турнирные бои. Вся их организация направлена на то, чтобы 
выполнить важнейшую задачу поединка - определить, кто силь¬нее, - не причинив 
серьезного вреда более слабому. Поскольку рыцарский турнир или спортивное 
состязание имеют ту же цель, то все турнирные бои неизбежно производят даже на 
знающих людей впечатление "рыцарственнос¬ти", или "спортивного благородства". 
Среди цихлид есть вид, Cichlasoma biocellatum, который именно из-за этого 
приобрел свое название, широко распространенное у американских любителей: у них 
эта рыбка называется "Джек Дэмпси" по имени боксера, чемпиона мира, который 
прославился своим безупречным поведением на ринге.
О турнирных боях рыб и, в частности, о процессах ритуализации, кото¬рые привели 
к ним от первоначальных подлинных боев, мы знаем довольно много. Почти у всех 
костистых рыб настоящей схватке предшествуют угрожа¬ющие позы, которые, как уже 
говорилось, всегда вытекают из конфликта между стремлениями напасть и бежать.
Среди этих поз особенно заметна как специальный ритуал так называемая 
демонстрация развернутого бока, которая первоначально наверняка возникла за 
счет того, что рыба под влиянием испуга отворачивается от противника и 
одновременно, готовясь к бегству, разворачивает вертикальные плавники. Но 
поскольку при этих движениях противнику предъявляется контур тела максимально 
возможных размеров, то из них - путем мимического утрирова¬ния при добавочных 
изменениях морфологии плавников - смогла развиться та впечатляющая демонстрация 
развернутого бока, которую знают все аквариу¬мисты, да и не только они, по 
сиамским бойцовым рыбкам и по другим попу¬лярным породам рыб.
В тесной связи с угрозой развернутым боком у костистых рыб возник очень широко 
распространенный запугивающий жест - так называемый удар хвостом. Из позиции 
развернутого бока рыба, напрягая все тело и далеко оттопыривая хвостовой 
плавник, производит сильный удар хвостом в сторону противника. Хотя сам удар до 
противника не доходит, но рецепторы давле¬ния на его боковой линии воспринимают 
волну, сила которой, очевидно, со¬общает ему о величине и боеспособности его 
соперника, так же как и раз¬меры контура, видимого при демонстрации 
развернутого бока.
Другая форма угрозы возникла у многих окуневых и у других костистых рыб из 
заторможенного страхом фронтального удара. В исходной позиции для броска вперед 
оба противника изгибают свои тела, словно напряженные Sоб¬разные пружины, и 
медленно плывут друг другу навстречу, как можно сильнее топорща жаберные крышки.

Это соответствует разворачиванию плавников при угрозе боком, пос¬кольку 
увеличивает контур тела, видимый противником. Из фронтальной уг¬розы у очень 
многих рыб иногда получается, что оба противника одновре¬менно хватают друг 
друга за пасть, но - в соответствии с конфликтной си¬туацией, из которой 
возникла сама фронтальная угроза, - они всегда дела¬ют это не резко, не ударом, 
а словно колеблясь, заторможенно. Из этой формы борьбы у некоторых - и у 
лабиринтовых рыб, лишь отдаленно примыка¬ющих к большой группе окуневых, и у 
цихлид, типичных представителей оку¬невых, - возникла интереснейшая 
ритуализованная борьба, при которой оба соперника в самом буквальном смысле 
слова "меряются силами", не причиняя друг другу вреда. Они хватают друг друга 
за челюсть - а у всех видов, для которых характерен этот способ турнирного боя, 
челюсть покрыта толс¬тым, трудноуязвимым слоем кожи - и тянут изо всех сил. Так 
возникает состязание, очень похожее на старую борьбу на поясах у швейцарских 
крестьян, которое может продолжаться по нескольку часов, если встречают¬ся 
равные противники. У двух в точности равных по силе самцов красивого синего 
вида широколобых окуньков мы запротоколировали однажды такой пое¬динок, 
длившийся с 8.30 утра до 2.30 пополудни.
За этим "перетягиванием пасти" - у некоторых видов это, скорее, 
"пе¬реталкивание", потому что рыбы не тянут, а толкают друг друга, - через 
какое-то время, очень разное для разных видов, следует настоящая схват¬ка, при 
которой рыбы уже без каких-либо запретов стремятся бить друг друга по 
незащищенным бокам, чтобы нанести противнику по возможности серьезный урон. 
Таким образом, препятствующий кровопролитию "турнир" уг¬роз и следующая 
непосредственно за ним прикидка сил первоначально навер¬няка были лишь 
прелюдией к настоящей "мужей истребляющей битве". Однако такой обстоятельный 
пролог уже выполняет крайне важную задачу, поскольку дает возможность более 
слабому сопернику своевременно отказаться от без¬надежной борьбы. Именно так и 
выполняется в большинстве случаев важней¬шая видосохраняющая функция поединка - 
выбор си