¬жатся гораздо теснее, становятся гораздо пугливее, и в своих социальных 
конфликтах позволяют наблюдать проявления обоих исследуемых инстинктов в более 
чистых формах. Учитывая все это, Фишер с помощью дрессировки кор¬мом сумела 
научить наших гусей "по приказу" выходить на чужую для них местность, которую 
она выбирала за оградой Института, и пастись там. За¬тем из гусей, каждый из 
которых, разумеется, известен по сочетанию раз¬ноцветных колец, выбирался 
какой-то один - как правило, гусак, - и в те¬чение долгого времени наблюдались 
его агрессивные столкновения с товари¬щами по стаду, причем регистрировались 
все замеченные выразительные дви¬жения угрозы. А поскольку из предыдущих 
многолетних наблюдений за этим стадом были во всех подробностях известны 
отношения между отдельными птицами в смысле иерархии и силы - особенно среди 
старых гусаков высоких рангов, - здесь представлялась особенно хорошая 
возможность точного ана¬лиза ситуаций. Анализ движений и регистрация 
последующего поведения про¬исходили следующим образом. Хельга Фишер постоянно 
имела при себе приве¬денную здесь "таблицу образцов", которую составил художник 
нашего Инсти¬тута Герман Кахер на основании точно запротоколированных случаев 
угрозы, так что в каждом конкретном случае ей приходилось лишь продиктовать: 
"Макс сделал D Гермесу, который пасся и медленно приближался к нему; Гермес 
ответил Е, на что Макс ответил F''". Серия иллюстраций приводит настолько 
тонкие различия угрожающих жестов, что лишь в исключительных случаях 
приходилось обозначать замеченную позу как D-Е или К-L, если нужно было описать 
промежуточную форму. 
Даже при этих условиях, почти идеальных для "чистой культуры" двух мотиваций, 
иногда появлялись движения, которые нельзя было объяснить только 
взаимодействием этих двух побуждений. Про угрожающие движения А и В, когда шея 
вытянута вперед и вверх, мы знаем, что на оба побуждения накладывается 
независимое третье - стремление к охранному наблюдению с поднятой головой. 
Различия между рядами А - С и D - F, в каждом из кото¬рых представлено 
возрастание слева направо социального страха на фоне примерно равной 
агрессивности, состоит, по-видимому, лишь в разной ин¬тенсивности обоих 
побуждений.
Напротив, в отношении форм М-О совершенно ясно, что в них принимает участие еще 
какая-то мотивация, природа которой пока не выяснена.
Как уже сказано, отыскивать в качестве объектов мотивационного анали¬за такие 
случаи, ще принимают участие только два источника побуждений, - это, безусловно,
 правильная стратегия исследований. Однако даже при та¬ких благоприятных 
условиях необходимо внимательно и постоянно высматри¬вать элементы движений, 
которые нельзя объяснить лишь соперничеством этих двух побуждений.
Перед началом любого такого анализа нужно ответить на первый и основ¬ной 
вопрос: сколько мотиваций принимают участие в данном действии и ка¬кие именно. 
Для решения этой задачи многие ученые, как например П. Вип¬кема, в последнее 
время с успехом применяли точные методы факторного анализа. 
Изящный пример мотивационного анализа, в котором с самого начала нуж¬но было 
принимать в расчет три главных компонента, представила в своей докторской 
диссертации моя ученица Беатриса Элерт. Предметом исследова¬ния было поведение 
некоторых цихлид при встрече двух незнакомых особей. Выбирались такие виды, у 
которых самцы и самки почти не отличаются внеш¬не, и именно поэтому два 
незнакомца всегда реагируют друг на друга действиями, которые мотивируются 
одновременно бегством, агрессией и сек¬суальностью. У этих рыб движения, 
обусловленные каждым отдельным источ¬ником мотивации, различаются особенно 
легко, потому что даже при самой малой интенсивности их характеризует разная 
ориентация в пространстве. Все сексуально мотивированные действия - копание 
ямки под гнездо, очист¬ка гнезда, само выметывание икры и ее осеменение - 
направлены в сторону дна; все движения бегства, даже малейшие намеки на них, 
направлены прочь от противника и, большей частью, одновременно к поверхности 
воды, а все движения агрессии - за исключением некоторых угрожающих движений, в 
ка¬кой-то степени "отягощенных бегством", - ориентированы в обратном 
нап¬равлении. Если знать эти общие правила и вдобавок специальную мотивацию 
некоторых ритуализованных выразительных движений, то у этих рыб можно очень 
точно установить соотношение, в котором находятся названные инс¬тинкты, 
определяя их поведение в данный момент. Здесь помогает еще и то, что многие из 
них в сексуальном, агрессивном или боязливом настроении наряжаются в разные 
характерные цвета.
Этот мотивационный анализ дал неожиданный побочный результат - Беат¬риса Элерт 
открыла механизм взаимного распознавания полов, который име¬ется, конечно, не 
только у этих рыб, но и у очень многих других позво¬ночных. У исследованных рыб 
самка и самец не только внешне похожи друг на друга; их движения, даже при 
половом акте - при выметывании икры и ее осеменении - совпадают до мельчайших 
деталей. Поэтому до сих пор было совершенно загадочно, что же в поведении этих 
животных препятствует у них возникновению однополых пар. К важнейшим 
требованиям, какие предъяв¬ляются наблюдательности этолога, относится и то, что 
он должен заметить, если какое-либо широко распространенное действие у 
определенного живот¬ного, или группы животных, не встречается.
Например, у птиц и у рептилий отсутствует координация широкого откры¬вания 
пасти с одновременным глубоким вдохом - то, что мы называем зево¬той, - и это 
таксономически важный факт, которого никто до Хейнрота не заметил. Можно 
привести и другие подобные примеры. 
Поэтому открытие, что разнополые пары у цихлид возникают благодаря отсутствию 
одних элементов поведения у самцов и других у самок - это по¬истине шедевр 
точного наблюдения. У рыб, о которых идет речь, сочетае¬мость трех главных 
инстинктов - агрессии, бегства и сексуальности - у самцов и у самок ра