-то в другом месте. 
Особенно интересна функция травли у ряда птиц с высокоразвитой общественной 
организацией, таких, как галки и многие гуси. У первых важнейшее значение 
травли для сохранения вида состоит в том, чтобы показать неопытной молодежи, 
как выглядит опасный враг. Такого врожденного знания у галок нет. У птиц это 
уникальный слу¬чай традиционно передаваемого знания. Гуси, на основании строго 
избира¬тельного врожденного механизма, "знают": нечто пуши-
1. МоЬ - англ. толпа.
2. Святой Хуберт - покровитель животных и охоты (656 (?) - 727) Стар¬ший сын 
герцога Бертрана Аквитанского. Согласно легенде, обратился в христианство, 
повстречав на охоте оленя с сияющим крестом на рогах. Был епископом 
маастрихтским и льежским. Канонизирован в 15-м в.
стое, рыже-коричневое, вытянутое и ползущее - чрезвычайно опасно. Од¬нако и у 
них видосохраняющая функция "мобинга" - со всем его переполо¬хом, когда 
отовсюду слетаются тучи гусей, - имеет в основном учебную цель.
Те, кто этого еще не знал, узнают: лисы бывают здесь\ Когда на нашем озере лишь 
часть берега была защищена от хищников специальной изгородью,
- гуси избегали любых укрытий, под которыми могла бы спрятаться лиса, держась 
на расстоянии не меньше 15 метров от них; в то же время они без¬боязненно 
заходили в чащу молодого сосняка на защищенных участках. Кроме этих 
дидактических целей, травля хищных млекопитающих - и у галок, и у гусей - имеет,
 разумеется, и первоначальную задачу:
отравлять врагу существование. Галки его бьют, настойчиво и основа¬тельно, а 
гуси, по-видимому, запугивают своим криком, невероятным коли¬чеством и 
бесстрашным поведением. Крупные канадские казарки атакуют лису даже на земле 
пешим сомкнутым строем; и я никогда не видел, чтобы лиса попыталась при этом 
схватить одного из своих мучителей. С прижатыми уша¬ми, с явным отвращением на 
морде, она оглядывается через плечо на трубя¬щую стаю и медленно, "сохраняя 
лицо", трусит прочь.
Конечно, мобинг наиболее эффективен у крупных и вооруженных травояд¬ных, 
которые - если их много - "берут на мушку" даже крупных хищников. По одному 
достоверному сообщению, зебры нападают даже на леопарда, если он попадается им 
в открытой степи. У наших домашних коров и свиней инс¬тинкт общего нападения на 
волка сидит в крови настолько прочно, что если зайти на пастбище к большому 
стаду в сопровождении молодой и пугливой собаки - это может оказаться весьма 
опасным делом. Такая собака, вместо того чтобы облаять нападающих или 
самостоятельно удрать, ищет защиты у ног хозяина. Мне самому с моей собакой 
Стази пришлось однажды прыгать в озеро и спасаться вплавь, когда стадо 
молодняка охватило нас полукольцом и, опустив рога, угрожающе двинулось вперед. 
А мой брат во время первой мировой войны провел в южной Венгрии прелестный 
вечер на иве, забравшись туда со своим скоч-терьером под мышкой: их окружило 
стадо полудиких вен¬герских свиней, свободно пасшихся в лесу, и круг начал 
сжиматься, нед¬вусмысленно обнажив клыки.
О таких эффективных нападениях на действительного или мнимого 
хищни¬ка-пожирателя можно было бы рассказывать долго. У некоторых птиц и рыб 
специально для этой цели развилась яркая "апосематическая", или 
предуп¬реждающая, окраска, которую хищник может легко заметить и ассоциировать 
с теми неприятностями, какие он имел, встречаясь с данным видом. Ядови¬тые, 
противные на вкус или как-либо иначе защищенные животные самых раз¬личных групп 
поразительно часто "выбирают" для предупредительного сигна¬ла сочетания одних и 
тех же цветов - красного, белого и черного. И чрез¬вычайно примечательны два 
вида, которые - кроме "ядовитой" агрессивности
- не имеют ничего общего ни друг с другом, ни с упомянутыми ядовитыми животными,
 а именно - утка-пеганка и рыбка, суматранский усач. О пеган¬ках давно известно,
 что они люто травят хищников; их яркое оперение нас¬только угнетает лис, что 
они могут безнаказанно высиживать утят в лисьих норах, в присутствии хозяев. 
Суматранских усачей я купил специально, чтобы узнать, зачем эти рыбки окрашены 
так ядовито; они тотчас же отве¬тили на этот вопрос, затеяв в большом общем 
аквариуме такую травлю круп¬ного окуня, что мне пришлось спасать хищного 
великана от этих безобидных с виду малюток.
Как при нападении хищника на добычу или при травле хищника его жерт¬вами, так 
же очевидна видосохраняющая функция третьего типа боевого по¬ведения, который 
мы с X.
Хедигером называем критической реакцией. В английском языке выражение 
"сражаться, как крыса, загнанная в угол" символизирует отчаянную борьбу, в 
которую боец вкладывает все, потому что не может ни уйти, ни рассчиты¬вать на 
пощаду. Эта форма боевого поведения, самая яростная, мотивирует¬ся страхом, 
сильнейшим стремлением к бегству, которое не может быть реа¬лизовано потому, 
что опасность слишком близка. Животное, можно сказать, уже не рискует 
повернуться к ней спиной - и нападает само, с пресловутым "мужеством отчаяния". 
Именно это происходит, когда бегство невозможно из-за ограниченности 
пространства - как в случае с загнанной крысой, - но точно так же
может подействовать и необходимость защиты выводка или семьи. Нападе¬ние 
курицы-наседки или гусака на любой объект, слишком приблизившийся к птенцам, 
тоже следует считать критической реакцией. При внезапном появ¬лении опасного 
врага в пределах определенной критической зоны многие жи¬вотные яростно 
набрасываются на него, хотя бежали бы с гораздо большего расстояния, если бы 
заметили его приближение издали. Как показал Хеди¬гер, цирковые дрессировщики 
загоняют своих хищников в любую точку арены, ведя рискованную игру на границе 
между дистанцией бегства и критической дистанцией. В тысяче охотничьих 
рассказов можно прочесть, что крупные хищники наиболее опасны в густых зарослях.
 Это прежде всего потому, что там дистанция бегства