вам в качестве примера другой случай, в котором подготовительный период 
протекал аналогичным же образом, хотя в данном случае о настоящем неврозе не 
могло быть и речи. Около двух с половиной лет тому назад ко мне была приведена 
одиннадцатилетняя девочка, воспитание которой доставляло ее родителям 
величайшие трудности. Она происходила из зажиточного мелкобуржуазного дома; 
семейные отношения были весьма неблагоприятны: отец был вялым и слабовольным 
человеком, мать умерла много лет тому назад, взаимоотношения с мачехой и 
младшим сводным братом носили враждебный характер в силу многих обстоятельств. 
Целый ряд краж, совершенных ребенком, бесконечная серия грубой лжи, скрытность 
и неоткровенность в более серьезных и более мелких вопросах — побудили мать 
обратиться по совету домашнего врача к помощи анализа. В данном случае 
аналитический "уговор" был столь же прост: "Родители не могут с тобой ничего 
сделать, — таково было основное положение нашего уговора, -только с одной их 
помощью ты никогда не выйдешь из состояния постоянных сцен и конфликтов. Быть 
может, ты попытаешься сделать это с помощью постороннего человека?" Она сразу 
взяла меня в союзники против родителей подобно тому, как вышеописанная 
маленькая пациентка, страдавшая неврозом навязчивости, взяла меня в союзники 
против своего черта. В данном случае сознание болезни (невроза навязчивости) 
было очевид-
      Лекция 1. Введение в детский анализ
      27
      но. заменено сознанием конфликта. Однако общий для обоих случаев 
действенный фактор, степень болезни, который возник в данном случае из 
оснований внешнего характера, имел в первом случае основания внутреннего 
характера. Мой образ действий в этом, втором, случае, был позаимствован мною у 
Айхгорна, который пользуется им при воспитании беспризорных детей. Воспитатель, 
по мнению Айхгорна, должен прежде всего стать на сторону беспризорного и 
предположить, что этот последний прав в своей установке по отношению к 
окружающим людям. Только таким образом ему удастся работать со своим 
воспитанником вместо того, чтобы работать против него. Я хотела бы здесь 
отметить только, что для такого рода работы позиция Айхгорна гораздо более 
выгодна, чем позиция аналитика. Он уполномочен городом или государством 
принимать те или иные меры и имеет за собой авторитет должностного лица. 
Аналитик же, как это известно ребенку, получает полномочия и оплату от 
родителей; он всегда попадает в ложное положение, когда действует против своих 
доверителей — даже если это в их интересах. И, действительно, при всякого рода 
необходимых переговорах с родителями этого ребенка я всегда чувствовала, что у 
меня нечиста совесть по отношению к ним, и спустя несколько недель анализ в 
силу этих невыясненных отношений прекратился из-за внешнего повода, несмотря на 
самые благоприятные внутренние условия. Как бы то ни было в обоих этих случаях 
легко можно было создать предварительные условия, необходимые для начала 
анализа: сознание болезни, доверие и решение на анализ. Перейдем теперь к 
рассмотрению другой крайности: случаю, в котором нет ни одного из этих трех 
факторов. Речь идет о десятилетнем мальчике с неясными симптомами многих 
страхов, нервозности, скрытности и детских перверзных действий. В последние 
годы он совершил несколько мелких краж и одну крупную. Конфликт с родителями не 
был открытым, сознательным; точно также при поверхностном рассмотрении нельзя 
было найти ничего, что свидетельствовало бы о осознании своего безотрадного в 
общем состояния или о желании изменить его. Его отношение ко мне бьхло крайне 
отрицательным и недоверчивым, все его стремление было направлено на то, чтобы 
не допустить открытия его сексуальных тайн. В данном случае я не могла 
прибегнуть к одному из тех двух приемов, которые оказались столь удачными в 
прежних
       28
      А Фрейд
      случаях Я не могла образовать союз с его сознательным "Я" против 
отщепившейся части его существа, так как он вовсе не замечал такого расщепления.
 Равным образом я не могла быть его союзницей в его борьбе с окружающим миром, 
с которым он (поскольку он осознавал это) был связан сильными чувствами Путь, 
по которому я должна была пойти, был, очевидно, иным, более трудным и менее 
непосредственнь1м. Речь шла о том, чтобы завоевать доверие, которого нельзя 
было добиться прямым путем, и навязать себя человеку, который уверен, что 
отлично сможет справиться и без меня Я пыталась добиться этого разными 
способами. В течение долгого времени я не предпринимала ничего, приспособляясь 
лишь к его капризам и подделываясь всеми прямыми и окольными путями под его 
настроения Если он приходил на сеанс в веселом настроении, — я тоже была 
веселой. Если он предпочитал во время сеанса сидеть под столом, то я вела себя 
так, как будто это было в порядке вещей: приподымала скатерть и беседовала с 
ним. Если он приходил с бечевкой в кармане и показывал мне, как он завязывает 
замысловатые узлы и проделывает разные фокусы, то я показывала ему, что я умею 
делать еще более замысловатые узлы и более поразительные фокусы. Если он 
гримасничал, то я гримасничала еще больше, а если он предлагал мне попробовать, 
кто из нас сильнее, то я старалась показать ему, что я несравненно более сильна 
Я следовала за ним также и в беседах на различные темы: от приключений морских 
пиратов и географических сведений до коллекций марок и любовных историй. При 
всех этих разговорах ни одна тема не казалась мне сомнительной или неподходящей 
для его возраста, и мои сообщения были построены таким образом, что они ни разу 
не вызвали в нем недоверия, будто за ними скрыта воспитательная цель. Я вела 
себя наподобие кинофильма или приключенческого романа, которые не преследуют 
никакой иной цели, кроме увлечения зрителя или читателя и которые приспособля