ются с этой целью к интересам и потребностям своей публики И, действительно, 
моя первая цель заключалась ис ключительно в том, чтобы, представить собой 
интерес для мальчика То обстоятельство, что в течение этого подготовительного 
периода я узнала очень многое о его более поверхностных интересах и 
наклонностях, было непредвиденным, но очень желательным побочным выигры-
      Лекция 1 Введение в детский анализ
      29
      шем Спустя некоторое время я присоединила к этому другой фактор. Я 
незаметным образом оказалась полез ной для него, писала ему во время сеанса его 
письма на пишущей машинке, охотно помогала ему записывать его "сны на яву" и 
вымышленные им истории, которыми он очень гордился, и даже изготовляла для него 
во время сеанса разные безделушки Для одной маленькой девочки, которая 
проходила в это же время подговительный период, я очень усердно занималась во 
время сеансов вязанием и постепенно одела всех ее кукол и игрушечных зверей. 
Таким образом, я развила, коротко говоря, второе приятное качество, не только 
представляла собой интерес, но стала еще и полезной. Дополнительным выигрышем 
второго периода оказалось то обстоятельство, что благодаря писанию писем и 
вымышленных историй я мало-помалу была введена в кр\т его знакомств и 
фантастической деятельности. Но затем ко всему этому присоединилось еще нечто 
несравненно более важное Я дала ему понять, что, подвергаясь анализу, он 
получает огромные практические преимущества так, например, наказуемые действия 
имеют совершенно иные, гораздо более благоприятные последствия, если о них 
узнает сначала аналитик, а от него уже об этом узнают воспитатели. Таким 
образом, он при вык прибегать к анализу как к защите от наказания и к моей 
помощи — для заглаживания необдуманных поступков Он просил меня положить на 
прежнее место украденные им деньги и приходил ко мне со всеми необходимыми, но 
неприятными признаниями, которые следовало сделать своим родителям Он проверял 
мою пригодность в этом отношении бесчисленное множество раз, прежде чем он 
решил действительно в нее поверить. Но затем уже не оставалось сомнений' я 
стала для него не только интересным и полезным человеком, но и очень сильной 
личностью, без помощи которой он уже не мог обойтись. С помощью этих трех 
качеств я стала ему необходима; можно было бы сказать, что он попал в состояние 
полной зави симости перенесения. Этого момента я и ждала, чтобы весьма 
энергично потребовать от него — не в форме словесного приказания и не сразу — 
соответствующей компенсации, а именно: выдачи всех его сокровенных тайн, столь 
необходимых для анализа, это заняло еще несколько ближе иших недель, а лишь 
после этого можно было приступить к настоящему анализу
       30
      А. Фрейд
      Вы видите, что я в данном случае вовсе не стремилась вызвать у ребенка 
осознание болезни, которое в дальнейшем пришло само собой совсем иным путем. 
Здесь задача заключалась лишь в создании связи, которая должна была быть 
достаточно прочной для того, чтобы можно было осуществить дальнейший анализ. 
Однако, я боюсь, что после этого подробного описания у вас создалось такое 
впечатление, будто вся суть заключается именно в этой связи. Я постараюсь 
рассеять это впечатление с помощью других примеров, занимающих среднее 
положение между приведенными здесь крайними случаями. Мне было предложено 
подвергнуть анализу другого десятилетнего мальчика, у которого в последнее 
время развился крайне неприятный и беспокойный для окружающих симптом: бурные 
припадки ярости и злости, наступавшие у него без видимого внешнего повода. Они 
казались тем более странными, что ребенок был вообще заторможенным и боязливым. 
В данном случае я легко завоевала его доверие, так как он знал меня раньше. 
Точно также решение подвергнуться анализу вполне совпадало с его собственными 
намерениями, так как его младшая сестра была уже моей пациенткой, и ревность к 
тем преимуществам, которые она очевидно извлекала из своего положения в семье, 
стимулировала и его желания. Несмотря на это, я не могла найти настоящей 
исходной точки для анализа. Объяснить это было нетрудно. Хотя он частично 
сознавал свои страхи, как болезненное состояние, и хотел избавиться от них и от 
своих задержек, однако, с его главным симптомом, с припадками ярости, дело 
обстояло как раз наоборот. Он несомненно гордился ими, рассматривал их, как 
нечто отличающее его от других, хотя бы даже в неблагоприятном для него смысле, 
и ему были приятны заботы родителей, вызванные его состоянием. Таким образом, 
он свыкся с этим симптомом и, вероятно, вел бы в то время борьбу за сохранение 
его, если бы была сделана попытка уничтожить его с помощью анализа. Я 
воспользовалась тут несколько скрытным и не совсем честным приемом. Я решила 
поссорить его с этой частью его существа. Я заставляла его описывать мне свои 
припадки каждый раз, когда они имели место, и притворялась крайне озабоченной и 
огорченной. Я осведомлялась, насколько он вообще мог владеть собой в таком 
состоянии, и сравнивала его неистовство с поведением душевнобольного, кото-
      Лекцчя ]. Введение в детский анализ
      31
      рому вряд ли могла уже понадобиться моя помощь. Это озадачило и испугало 
его, так как в его честолюбивые черты отнюдь не входила возможность прослыть 
душевнобольным. Он стал стараться сдерживать свои порывы, сопротивляться им. Он 
не способствовал их проявлению, как раньше, но чувствовал, что действительно 
неспособен подавить их и-стал, таким образом, испытывать повышенное чувство 
болезни и неудовольствия. Наконец, после нескольких тщетных попыток такого рода,
 симптом превратился, как я этого хотела, из ценного достояния в беспокоящее 
инородное тело, для преодоления которого он обратился ко мне за помощью. Вас 
поразит, что я в этом случае вызвала состояние, существовавшее с самого начала