Детский анализ вообще не является приватным делом, касающимся исключительно 
двух людей, аналитика и его пациента. Поскольку детское сверх-Я еще не стало 
безличным представителем исходящих от внешнего мира требований, поскольку оно 
еще органически связано с внешним миром., постольку существующие в этом внешнем 
мире объекты играют важную роль во время самого анализа и особенно последней 
его части, когда речь идет об использовании влечений, освобожденных от 
вытеснении. Вернемся еще раз к сравнению со взрослым невротиком. Мы сказали, 
что при анализе его нам приходится считаться с его влечениями, его Я и сверх-Я; 
если обстоятельства складываются благоприятно, нам не нужно беспокоиться о 
судьбе побуждений, выплывающих из бессознательной сферы. Они подпадают под 
влияние сверх-Я, которое несет ответственность за их дальнейшую судьбу. Кому же 
мы предоставим решение этого вопроса при детском анализе? Принимая во внимание 
все вышеприве-
      Лекцчя 4. Псчхоанализз в детском возрасте и воспитание 67 • денные выводы 
и сохраняя последовательность, мы могли бы сказать: лица-и, воспитывающим 
ребенка, с которым его сверх-Я связано еще очень тесно, т.е. в большинстве 
случаев родителям ребенка. Не забывайте с какими трудностями связано такое 
положение вещей. Эти же самые родители или воспитатели предъявляли к ребенку 
чрезмерные требования и привели его вследствие этого к чрезмерному вытеснению и 
неврозу. В данном случае между образованием невроза и освобождением от него с 
помощью анализа нет такого большого промежутка времени, как у взрослого 
пациента, Я которого проходит в течение этого периода все стадии своего 
развития; таким образом, у взрослого пациента то Я, которое приняло первое 
решение, и то Я, которое предпринимает теперь проверку его, не являются уже 
больше идентичными. Родители, которые привели ребенка к заболеванию и которые 
должны способствовать теперь его выздоровлению, являются фактически теми же 
самыми людьми с теми же самыми взглядами. Лишь в самом благоприятном случае, 
будучи научены горьким опытом (болезнью ребенка), они готовы смягчить теперь 
свои требования. Таким образом, было бы опасно предоставить им решение судьбы 
освобожденных с'помощью анализа влечений. Слишком велико опасение, что ребенок 
вынужден будет еще раз пойти по пути вытеснения, который опять приведет его к 
неврозу. При таком положении вещей было бы целесообразнее вовсе отказаться от 
длительной и трудной освободительной аналитической работы. Каков же выход из 
создавшегося положения? Допустимо ли преждевременно объявить ребенка 
совершеннолетним потому лишь, что он одержим неврозом и должен быть подвергнут 
анализу, и предоставить ему самому решение важного вопроса, как ему поступить с 
освобожденными от вытеснения влечениями? Я не знаю, какими этическими 
инстанциями он руководствовался бы, с помощью каких критериев или практических 
соображений он был бы в состоянии найти выход из этого трудного положения. Я 
полагаю, что если бы оставить его одного и лишить его какой бы то ни было 
помощи извне, он нашел бы лишь один-единственный кратчайший и удобный путь: 
путь непосредственного удовлетворения. Однако, из аналитической теории и 
практики мы знаем, что именно в целях предохранения от невроза нельзя допустить,
 чтобы ребенок испытал действительное удовлетворение на какой-либо
       68
      А Фрейд
      ступени неизбежной перверзной сексуальности. В противном случае фиксация 
на испытанном однажды удовольствии станет препятствием для дальнейшего 
нормально го развития, и стремление к повторению этого переживания станет 
опасным стимулом для регрессии от более поздних ступеней развития, ч Я вижу 
один только выход из этого затруднительного положения. Аналитик сам должен 
требовать, чтоб ему была предоставлена свобода действий для руководства 
ребенком в этом важнейшем вопросе; таким образом, он сможет обеспечить до 
некоторой степени результаты анализа. Под его влиянием ребенок должен научиться,
 как вести себя по отношению к своим влечениям, в конечном итоге по его 
усмотрению будет решен вопрос о том, какую часть инфантильных сексуальных 
побуждений следует подавить или отбросить вследствие несовместимости их с 
культурным миром, какие влечения могут быть допуще ны к непосредственному 
удовлетворению и какие должны подвергнуться сублимированию; в последнем случае 
воспитание должно придти на помощь ребенку всеми имеющимися в его распоряжении 
средствами. Коротко говоря, аналитик должен суметь занять во время анализа с 
ребенком. место его Я идеала, он не должен начинать свою освободительную 
аналитическую работу до тех пор, пока не будет уверен в том, что он 
окончательно овладел этой психической инстанцией ребенка. И здесь — это для 
аналитика очень важно играть роль сильной личности, о чем мы уже говорили в 
начале при введении в детский анализ. Только в том случае, если ребенок 
чувствует, что авторитет аналитика выше, чем авторитет его родителей, он 
согласится уступить наивысшее место в своей эмоциональной жизни этому новому 
любовному объекту, занявшему место рядом с его родителями. Если родители 
ребенка, как я уже упоминала раньше, научены чему-нибудь болезнью ребенка и 
выражают готовность приспособиться к требованиям аналитика, то в данном случае 
оказывается возможным произвести дей ствительное подразделение аналитической и 
воспитательной работы между аналитическими сеансами и домашней обстановкой или 
скорее даже установить совместное действие обоих факторов. Воспитание ребенка 
не только не прекращается по окончании анализа, но полностью вновь переходит 
непосредственно из рук аналитика в руки родителей, обогативших теперь свой опыт 
и разум.
      Лекция 4 Психоанализа в детском возрасте и воспитание 69 Но если родители,
 пользуясь своим влиянием, затрудняют работу аналитика, то ребенок, 
эмоциональная привязанность которого направлена и на аналитика и на родителей,