1 30 Раздел III. Механизмы защиты
Ее отношение ко мне было дружелюбным и искренним, однако я отметила, что в 
разговоре она тщательно избегает малейшего намека на ее симптом. Она никогда не 
говорила о приступах тревоги, имевших место в перерывах между аналитическими 
сеансами. Если я настаивала на анализе какого-либо симптома или давала 
интерпретации ее тревоги, основанные на ее же ассоциациях, дружелюбное 
отношение девушки ко мне менялось. Каждый такой случай заканчивался градом 
презрительных и насмешливых замечаний. Попытка установить связь между 
отношением пациентки и ее связью с матерью окончилась полной неудачей. Как в 
сознании, так и в бессознательном эта связь была совершенно иной. В результате 
этих повторяющихся вспышек презрения и насмешки аналитик оказалась в тупике, и 
пациентка на время стала недоступной для дальнейшего анализа. Однако, когда 
анализ продвинулся глубже, мы обнаружили, что эти а41фекты не являются реакцией 
переноса в собственном смысле слова и вообще не были связаны с ситуацией 
анализа. Они указывали па привычное отношение пациентки к самой себе, когда 
эмоции нежности, желания или тревоги готовы были всплыть в ее аффективной жизни.
 Чем сильнее аффект овладевал ею, тем сильнее и злее она себя высмеивала. 
Аналитик стала адресатом этих защитных реакций лишь вторично, поскольку она 
поощряла стремление пациентки к осознанной проработке своей тревожности. 
Интерпретация содержания тревоги, пусть даже и правильно выведенная на основе 
другого общения, не приводила к результату столь долго, сколь долго каждый 
подход к аффекту лишь усиливал защитные реакции. Было невозможно сделать это 
содержание сознательным до тех пор, пока мы не ввели в сознание — и тем самым 
не нейтрализовали — способ защиты пациентки от своих аффектов при помощи 
презрительного уничижения — процесса, ставшего привычным во всех областях ее 
жизни. Исторически этот способ защиты при помощи насмешки и презрения 
объяснялся ее идентификацией с покойным отцом, который пытался воспитать у 
маленькой девочки самоконтроль, делая насмешливые замечания, когда ею 
овладевали эмоциональные вспышки. Способ стал стереотипом благодаря памяти об 
отце, которого она горячо любила. С точки зрения техники, необходимой

Защитные действия Я, рассматриваемые как объект анализа 131
. для понимания этого случая, нужно было начать с анализа защиты пациентки от 
ее собственных аффектов и продолжать, идя к разъяснению ее сопротивления в 
переносе. И лишь после этого можно было перейти к анализу тревоги и ее истоков,
   С технической точки зрения этот параллелизм между защитой пациента от своих 
инстинктов и аффектов, формированием симптомов и сопротивлением очень важен, 
особенно в детском анализе. Наиболее очевидным дефектом в нашей технике 
анали-задетей является отсутствие свободных ассоциаций. Обходиться без них 
очень трудно, и не только потому, что на основе идеа-торных представлений 
инстинктов пациента, возникающих в его свободных ассоциациях, мы получаем 
большинство наших знаний об Оно. В конце концов существуют другие способы 
получить информацию об импульсах Оно. Сновидения и мечты детей, активность их 
фантазии в игре, рисунки и т. д. выявляют тенденции Оно в более открытой и 
доступной форме, чем у взрослых, и в анализе могут заменить проявление 
производных Оно в свободных ассоциациях. Однако, когда мы обходимся без 
основного правила анализа, конфликт, связанный с его соблюдением, также 
исчезает, а именно из этого конфликта мы черпаем наши знания о сопротивлениях Я,
 когда анализируем взрослых, — наши знания о защитных действиях Я против 
производных Оно. Поэтому есть риск, что детский анализ может дать массу 
информации относительно Оно, но мало знаний о детском Я.
   В игровой технике, разработанной для анализа маленьких детей в английской 
школе психоанализа (М. KSein, 1932), отсутствие свободных ассоциаций 
компенсировано самым непосредственным образом. Эти аналитики считают, что 
детская игра эквивалентна свободным ассоциациям взрослого, и интерпретируют 
игру таким же образом. Свободный поток ассоциаций соответствует ненарушаемому 
развитию игры; прерывания и торможения в игре приравниваются к перерывам в 
свободных ассоциациях. Отсюда следует, что, если мы анализируем
1 перерыв в игре, мы обнаруживаем, что он представляет собой защитное действие 
со стороны Я, сопоставимое с сопротивлением в свободных ассоциациях.
Если по теоретическим соображениям, например испытывая колебания при доведении 
интерпретации символов до ее

132 Раздел III. Механизмы защиты
крайних границ, мы не можем принять это полное уравнивание между свободными 
ассоциациями и игрой, то мы должны попытаться использовать в детском анализе 
некоторые новые технические методы, помогающие нам в исследовании Я. Я считаю, 
что анализ трансформаций, претерпеваемых аффектами ребенка, может заполнить 
пробел. Аф4)ективная жизнь детей менее сложна и более прозрачна, чем 
аффективная жизнь взрослых;
мы можем наблюдать, что вызывает у них аффекты, будь то внутри аналитической 
ситуации или вне ее. Ребенок видит, что другому уделяется больше внимания, чем 
ему, — он неизбежно почувствует обиду и ревность. Исполняется давнее желание — 
это наверняка его обрадует. Он ожидает наказания — при этом чувствует тревогу. 
Ребенку отказывают в предвкушаемом и обещанном удовольствии или откладывают его 
— результатом наверняка будет чувство разочарования и т. д. Мы ожидаем, что 
ребенок будет обычно реагировать на данные конкретные события конкретными 
аффектами. Но в противоположность ожиданиям наблюдение может показать нам 
совершенно иную картину. Например, ребенок может проявлять безразличие там, где