возрастом усиливаются все стремления ;
эго, которые включают теперь моральные требования окружающего мира. Это все 
больше становится препятствием для фантазий, Б которых концентрируется и 
выражается сексуальная жизнь девочки. Она бросает свои неизменно безуспешные

Фантазии и образы избиения 73
попытки отделить фантазии избиения и аутоэротическое удовлетворение; запрет 
усиливается и распространяется теперь на содержание фантазий. Нарушить этот 
запрет удается только после длительной борьбы с искушением, которая 
сопровождается отчаянными самоупреками, угрызениями совести и временными 
депрессивными настроениями. Удовольствие, извлекаемое из фантазии, все чаще 
оказывается сопряженным с неприятными ощущениями до и после. И поскольку 
фантазии избиения не служат больше извлечению удовольствия, они случаются все 
реже и реже.
II
Примерно в то же время, вероятней всего между 8 и 10 годами (точный возраст 
опять невозможно установить), у девочки появляются новые фантазии, которые она 
сама называет «милые истории» в противоположность безобразным фантазиям 
избиения. Эти «милые истории», по крайней мере на первый взгляд, представляют 
собой красивые и приятные сцены с проявлениями исключительно доброго, 
деликатного и нежного поведения. У каждого действующего лица есть имя, 
внешность, индивидуальность с множеством деталей, личная история. Известны 
семейные обстоятельства, друзья и знакомые участников историй, их 
взаимоотношения, и каждая деталь их повседневной жизни максимально приближена к 
реальности. Оформление историй меняется вместе с переменами в жизни девочки, 
также часто в свои фантазии она включает фрагменты из прочитанного. После 
каждого завершенного эпизода девочка испытывает глубокое ощущение счастья, 
слегка омрачаемое слабым чувством вины; больше никакой аутоэротической 
активности с этим не связано. Поэтому такие фантазии могли становиться все 
более значимой частью детской жизни. Здесь мы сталкиваемся с тем, на что 
обращал внимание Фрейд: художественная надстройка, которая несет в себе 
символическое значение для автора. Далее я постараюсь показать, насколько 
достоверно мы можем судить о том, что рассматриваемые фантазии являются 
надстройкой над мазохистскпми фантазиями избиения.

74 Раздел II. Фантазии и агрессия
   Сама девочка не осознавала каких-либо пересечений между милыми историями и 
фантазиями избиения и в то время, без сомнений, отрицала бы это. Для нее 
фантазии избиения представляли собой нечто безобразное, предосудительное и 
запрещенное, в то время как милые истории являлись выражением всего, что 
приносит счастье и радость. Взаимосвязь между ними просто не могла 
существовать; и было непостижимо, что персонажи из милых историй иногда 
появлялись в фантазиях избиения.
   Обе фантазии разграничивались с такой тщательностью, что каждое появление 
фантазии избиения, которым иногда удавалось пробиться, должно было быть 
наказано временным лишением милых историй.
   Я упоминала ранее, что в процессе анализа девочка крайне поверхностно 
рассказывала о фантазиях избиения, демонстрируя при этом все признаки смущения 
и сопротивления, и рассказ ее состоял из коротких и неясных намеков, из которых 
аналитик в результате длительных усилий должен был восстанавливать истинную 
картину. В противоположность такой сдержанности она только в первый раз 
испытывала напряжение и, преодолев первоначальные затруднения, всегда ярко и со 
всевозможными подробностями описывала различные события из милых историй. 
Казалось, что она никогда не устает говорить и что удовольствие от этого она 
получает чуть ли не большее, чем от процесса фантазирования. Благодаря этому 
было несложно составить ясное представление о действующих лицах и 
обстоятельствах. Выяснилось, что девочка сочинила не одну, а целую серию 
историй, которые можно назвать «истории с продолжением», поскольку в них 
сохраняются персонажи и сквозное повествование. Среди этих историй с 
продолжением одна выделяется как наиболее важная: в ней задействовано 
максимальное количество персонажей, она самая продолжительная и претерпевала 
больше различных трансформаций. Более того, от нее берут начало другие истории 
— как в легендах и мифах, которые превращаются затем во множество вполне 
самостоятельных сказок. Наряду с основной существует и несколько второстепенных,
 более или менее значимых, историй, которые используются по очереди, и все они 
построены по одному и тому
   
Фантазии и образы избиения 75
же сценарию. Чтобы показать, как строится такая фантазия, я выбрала одну из 
самых кратких милых историй, которая в силу своей ясности и простоты наилучшим 
образом подходит для этих целей.
   В 14 или 15 лет, уже имея опыт сочинения историй с продолжением, девочка по 
случаю наткнулась на сборник сказок для мальчиков; среди прочих там была одна 
короткая история про средневековье. Она прочитала ее раз или два с живейшим 
интересом; затем вернула книжку владельцу и никогда ее больше не видела. Ее 
воображение, однако, было уже захвачено обстоятельствами и героями, описанными 
в книге. Далее, увлеченная сказкой, девочка принялась развивать сюжет так, 
будто это была ее собственная фантазия, и с тех пор эта история заняла в ее 
милых историях одно из самых важных мест.
   Несмотря на несколько предпринятых в процессе анализа попыток, оказалось