требуемого обществом ограничения влечений. Таким образом, требование, которое 
имело первоначально личный характер и исходило от родителей, становится лить в 
ходе прогресса (от объектной любви к родителям до отождествления с ними) 
Я-идеалом, независимыми от внешнего мира и его прототипов.

430 Раздел VII. Психоанализ, воспитание, образование
    У ребенка же о такой независимости не может быть и речи. Освобождение от 
привязанности к любимым объектам произойдет лишь в далеком будущем, 
отождествление же при продолжающейся объектной любви происходит очень медленно 
и частично. Тем не менее в этот ранний период сверх-Я существует, и многие 
отношения между ним и .Я аналогичны соотношениям, существующим в более позднем 
возрасте. Однако не следует упускать из виду постоянной смены взаимоотношений 
между сверх-Я и объектами, которым оно обязано своим возникновением; мы можем 
сравнить их с соотношениями, имеющими место в двух сообщающихся сосудах. Если 
усиливаются хорошие отношения с родителями во внешнем мире, то одновременно 
усиливаются и притязания сверх-Я и энергия, с которой оно их предъявляет. Если 
эти отношения ухудшаются, то одновременно слабеет и сверх-Я.
    Приведем в качестве первого примера совсем маленького ребенка. Если матери 
или няне удается приучить маленького ребенка после первого года жизни 
отправлять вовремя естественные надобности, то у нас получается такое 
впечатление, что ребенок соблюдает это требование чистоплотности не только из 
боязни или любви к матери или няне, но что у него самого возникает определенное 
отношение к этому требованию, что он сам радуется своей опрятности и огорчается,
 если с ним случается несчастье в этом отношении. Правда, мы всегда замечаем, 
что последующая разлука с лицом, которое научило ребенка соблюдать опрятность 
(временная разлука с матерью или перемена няни), ставит под угрозу это 
завоевание. Ребенок становится опять неопрятным, таким же, каким он был до того,
 как его научили соблюдать опрятность; он снова начинает соблюдать ее лишь 
тогда, когда возвращается его мать или когда у него возникает привязанность к 
новой няне. Тем не менее впечатление, что ребенок предъявлял уже сам к себе 
требование соблюдать опрятность, не было ошибочным. Это требование существует, 
но оно только тогда ценно для ребенка, если авторитетное лицо существует как 
объект во внешнем мире. Если ребенок теряет связь с объектом, он утрачивает 
также и радость от исполнения этого требования.
    
Психоанализ в детском возрасте и воспитание 43 1
   В начале латентного периода соотношения продолжают оставаться теми же самыми.
 При анализе взрослых мы часто получаем подтверждение того, какие опасные 
последствия для моральной сферы и структуры личности ребенка может иметь каждое 
нарушение его привязанности к родителям. Если ребенок теряет своих родителей в 
силу каких бы то ни было причин и если они теряют для него ценность как объекты 
вследствие, скажем, душевного заболевания или совершенного им преступного 
действия, то он подвергается вместе с тем и опасности потерять или обесценить 
свое частично уже созданное сверх-Я. Из-за этого он не может уже 
противопоставить своим влечениям, требующим удовлетворения, активных внутренних 
сил. Таким образом, можно было бы, пожалуй, объяснить возникновение некоторых 
диссоциальных типоз и психопатических личностей.
   Для характеристики этих соотношений, существующих еще и в конце латентного 
периода, я привожу пример, позаимствованный мною из анализа мальчика, 
находящегося в периоде, предшествующем половой зрелости. Однажды в начале 
лечения я спросила его по какому-то поводу, не бывает ли у него каких-нибудь 
дурных мыслей. Он ответил: «Если я нахожусь, например, один дома, и в доме есть 
фрукты. Родители ушли и не дали мне попробовать этих фруктов. Тогда я все время 
думаю о том, что теперь я мог бы попробовать их. Но я стараюсь думать о 
чем-нибудь другом, потому что я не хочу красть». Я спросила его, всегда ли он 
может устоять против таких мыслей. Он ответил мне утвердительно, он никогда еще 
ничего не украл. «А если твое желание станет очень сильным, — спросила я, — что 
ты тогда сделаешь?» «Я все-таки ничего не возьму, — ответил он торжествующе, — 
потому что я боюсь отца». Вы видите, что его сверх-Я достигло большой 
независимости, которая сказывается в его потребности не стать вором. Когда же 
искушение становится слишком сильным, он должен призвать на помощь то лицо (т. 
е. отца), которому обязано своим существованием это требование и от которого 
исходят предостережения и угрозы наказания. Другой ребенок, находясь в таком же 
положении, вспомнил бы, может быть, о своей любви к матери.
   
432 Раздел VII. Психоанализ, воспитание, образование
Эта слабость и зависимость требований детского Я-идеала, о которых я здесь 
говорю,' вполне согласуется также с другим наблюдением, которое может быть 
сделано в любом случае при более близком ознакомлении с ним; ребенок имеет 
двойную мораль: одну, предназначенную для мира взрослых, и другую — для себя и 
своих сверстников. Мы знаем, например, что у ребенка в известном возрасте 
появляется чувство стыда, т. е. он избегает показываться голым и отправлять 
свои естественные нужды в присутствии чужих взрослых людей, а впоследствии ' 
также и в присутствии близких ему людей. Но мы знаем также, что эти самые дети 
без всякого стыда раздеваются в присутствии других детей и что не всегда 
удается провести в жизнь запрещение ходить вместе с другими детьми в уборную. К 
своему удивлению, мы можем установить также, что дети брезгуют некоторыми 
вещами только в присутствии взрослых, т. е. как бы под их давлением, в то время 
как эта реакция не наступает у них, когда они находятся в одиночестве или в 
обществе детей. Я вспоминаю десятилетнего мальчика, который во время прогулки