прольет некоторый свет на ту роль, которую играет эта склонность к 
идентификации. Моя пациентка была очень красивой, очаровательной девочкой и 
всегда играла заметную роль в своем окружении, но, несмотря на это, ее терзала 
неистовая ревность к сестре, которая была еще ребенком. В пубертатном периоде 
пациентка утратила все свои прежние интересы и была охвачена единственным 
желанием -^ вызывать любовь и восхищение мальчиков и мужчин, бывших ее друзьями.
 Она безумно влюбилась — на расстоянии — в мальчика, который был намного старше 
ее и которого она иногда встречала на вечеринках и на танцах. В это время она 
написала мне ппсьмо, в котором выражала сомнения и тревоги в связи со своей 
влюбленностью.
   «Пожалуйста, скажите мне, — написала она, —как мне вести себя, когда я 
встречаю его. Быть ли мне серьезной или веселой? Как я ему больше понравлюсь — 
если покажу, что умна, или если прикинусь глупой? Что Вы мне посоветуете — 
говорить все время о нем или говорить и о себе тоже?..» Когда пациентка в 
следующий раз встретилась со мной, я устно ответила на ее вопросы. Я сказала, 
что, по-видимому, нет необходимости планировать свое поведение заранее. Разве 
она не сможет в нужный момент быть самой собой и вести себя в соответствии с 
тем, что она чувствует? Она ответила, что такой способ никогда не сработает, и 
произнесла длинную речь на тему о необходимости приспосабливаться к 
предпочтениям и желаниям других людей. Она сказала, что только так можно быть 
уверенной в том, что тебя полюбят, и, несмотря на то что этот мальчик любил ее, 
она просто не могла вести себя естественно.
   Вскоре после этого пациентка описала фантазию, в которой нарисовала что-то 
вроде конца света. «Что будет, — спросила
   
Инстинктивная тревога в пубертатном периоде 305
она, — если все умрут?» Она прошлась по всем своим друзьям и отношениям и 
наконец вообразила, что осталась одна на всей Земле. Ее голос, выразительность 
интонаций и детали описания говорили о том, что эта фантазия была выполнением 
ее желания. Она рассказывала с наслаждением, и фантазия не вызывала у нее 
никакого беспокойства.
Однако я напомнила девочке о ее страстном желании быть любимой. Днем раньше 
одной лишь мысли о том, что один из друзей не любит ее, что она теряет его 
любовь, было достаточно, чтобы погрузить ее в отчаяние. Но кто же будет любить 
ее, если она будет единственной уцелевшей из всего рода человеческого? Она 
спокойно отбросила мое напоминание о ее давешних печалях. «В этом случае я буду 
любить себя сама», — сказала она, словно освободившись наконец от всех своих 
тревог, и испустила глубокий вздох облегчения.
Это маленькое, сделанное на одной пациентке аналитическое наблюдение указывает, 
как мне кажется, на нечто весьма характерное для некоторых связей с объектом в 
пубертатном периоде. Разрыв старых отношений, враждебность к инстинктам и 
аскетизм — все это отвлекает либидо от внешнего мира. Подростку грозит 
опасность сместить свое объектное либидо с окружающих людей на себя. Так же как 
он регрессировал в своем Я, он может регрессировать и в своей либидозной жизни 
от объектной любви к нарциссизму. Он избегает этой опасности судорожными 
усилиями, направленными на установление нового контакта с внешними объектами, 
даже если это может быть сделано только через его нарциссизм, т. е. при помощи 
ряда идентификаций. В соответствии с таким представлением эмоциональные связи с 
объектом в подростковом возрасте представляют собой стремление к выздоровлению 
— и в этом отношении подростки также напоминают психотических больных в тот 
момент, когда их состояние в очередной раз начинает меняться к худшему.
При описании пубертатного периода я столько раз сравнивала его характеристики с 
серьезным заболеванием, что (хотя это исследование и не претендует на полноту) 
мне, видимо, следует сказать несколько слов о нормальности и анормальности 
происходящих в этот период процессов.

306 Раздел V. Детская психопатология
   Мы видели, что основой сравнения пубертатного перио, началом обострения 
психического заболевания является ф( мен, приписываемый нами количественным 
изменениям тексиса. В обоих случаях повышенный либидозный катек Оно 
прибавляется к инстинктивной опасности, эаставля удваивать свои усилия для 
защиты любым возможным спс бом. В психоанализе всегда понимали, что в 
человеческой я ни из-за этих количественных процессов каждый период i растаиия 
либидо может стать началом невротического или г хотического заболевания.
Кроме того, пубертат и обострение психоза напомин;
друг друга возникновением примитивных защитных уста вок, которые мы связываем 
со страхом Я перед, силой инсти тов — тревогой, которая отбрасывает назад 
больше, чем лю объективная тревога или тревога сознания.
   Впечатление о нормальности или анормальности npoi сов, происходящих в 
пубертате у каждого отдельного инди да, будет, по-видимому, зависеть от 
доминирования какой-будь из перечисленных мною тенденций или нескольким них. 
Аскетический подросток выглядит для нас нормальньга тех пор, пока его 
интеллектуальные функции свободны иуд есть ряд здоровых связей с объектами. Это 
же относится подросткам, интеллектуализирующим инстинктивные npoi сы, к 
подросткам идеалистического типа и к тем, кто безул жно мчится от одной 
пламенной дружбы к другой. Но если кетическая установка упорно поддерживается, 
если проц интеллектуализации преобладает во всей психической жи;
и если отношения к другим людям основаны исключительно сменяющихся 
идентификациях, учителю или аналитику бу трудно определить из наблюдения, в 
какой мере это след рассматривать как переходную фазу нормального развит а в