направлена не только на его отношение к внешним объектам любвп; она направлена 
также и на его отношения со сверх-Я. В той мере, в какой сверх-Я в этом периоде 
все еще насыщено исходящим от отношений с родителями либидо, оно само 
рассматривается как подозрительный инцестный объект и становится жертвой 
последствий аскетизма. Я отчуждается также и от сверх-Я. Для молодых людей это 
частичное вытеснение сверх-Я, отчужденность от части его содержания является 
одной из величайших неприятностей подросткового периода. Основным следствием 
разрыва отношений между Яи сверх-Я становится возрастание опасности, грозящей 
со стороны инстинктов. Индивид становится асоциальным. До возникновения этого 
нарушения тревога сознания и чувство вины, возникающие вследствие отношения Я к 
сверх-Я, были наиболее сильными союзниками

302 Раздел V. Детская психопатология
Я в его борьбе против инстинктов. В начале пубертатного периода часто заметны 
преходящие попытки осуществить сверхнасы-щеиность всех содержании сверх-Я. 
Возможно, этим объясняется так i тзываемый идеализм подростков. Возникает 
следующая ситуация: аскетизм, сам являющийся следствием возрастания опасности 
со стороны инстинктов, ведет к разрыву связи со сверх-Я и тем самым делает 
неэффективными защитные меры, осуществляемые тревогой сверх-Я. В результате 
этого Я еще сильнее отбрасывается на уровень чистой инстинктивной тревоги и 
характерных для этого уровня примитивных защитных механизмов.
   Самоизоляция и разрыв с объектами любви, однако, не являются единственными 
тенденциями, возникающими в отношении подростков к объектам. Разнообразные 
новые привязанности занимают место вытесненных фиксаций на детских объектах 
любви. Иногда индивиды привязываются к молодым людям своего возраста, и в этом 
случае связь приобретает форму страстной дружбы или влюбленности; иногда они 
привязываются к старшим, которых признают лидерами и которые явно являются 
замещением покинутых родительских объектов. Эти отношения любви страстны и 
исключительны, но кратковре-менны. Людей выбирают как объекты и покидают 
безотносительно к их чувствам, а на их место выбирают новых. Покинутые объекты 
быстро и прочно забываются, но форма привязанности к ним сохраняется в 
мельчайших деталях и обычно воспроизводится в отношении к новому объекту с 
точностью, похожей на навязчивость.
   Помимо этой поразительной верности объекту любви имеется еще одна 
особенность отношений с объектом в подростковом возрасте. Подросток стремится 
не столько обладать объектом в обычном физическом смысле слова, сколько 
максимально уподобиться человеку, который в данный момент занимает в его 
прнвязанпостях центральное место.
   Непостоянство молодежи общеизвестно. Почерк, речь, прическу, одежду и самые 
разные привычки она меняет намного легче, чем в любой другой период жизни. 
Часто одного взгляда на подростка достаточно, чтобы сказать, кто его старший 
друг, которым он восхищается. Но способность к изменению идет
   
Инстинктивная тревога в пубертатном периоде 303
еще дальше. Со сменой одного образца на другой меняются жизненная философия, 
религиозные и политические взгляды, и, сколь бы часто они ни менялись, 
подростки всегда в равной мере твердо и страстно убеждены в правоте столь легко 
принятых ими взглядов. В этом отношении они напоминают тип пациентов, описанный 
Хелен Дойч в клинической работе по психологии взрослых как пограничный между 
неврозом и психозом. Она называет их людьми типа «как если бы» (<> 
Typus), потому что в каждом новом отношении с объектом они живут так, как если 
бы они действительно проживали свою собственную жизнь и выражали свои 
собственные чувства, мнения и взгляды.
У девочки, которую я анализировала, механизм, лежащий в основе этих процессов 
трансформации, был особенно ясен. Несколько раз за один лишь год она переходила 
от одной дружбы к другой, от девочек к мальчикам и от мальчиков к пожилой 
женщине. В каждом случае она не просто становилась безразличной к покинутому 
объекту любви, но испытывала к нему выраженную и сильную неприязнь, граничащую 
с презрением, и чувствовала, что любая случайная или неизбежная встреча с ним 
почти невыносима. После большой аналитической работы мы обнаружили, что эти 
чувства по отношению к бывшим друзьям вовсе не были ее собственными. Каждый раз,
 когда девочка меняла объект любви, она считала себя обязанной подстраивать 
свое поведение и взгляды под поведение и взгляды своего нового друга, во всем 
связанном с ее внутренней и внешней жизнью. Она начинала переживать не свои 
собственные эмоции, а эмоции своего нынешнего друга. Неприязнь к людям, которых 
она раньше любила, в действительности не была ее собственной. При помощи 
процесса эмпатии она разделяла чувства своего нового друга. Таким образом, она 
выражала ревность, которую, как она воображала, он чувствовал ко всем, кого она 
раньше любила, или его (а не ее собственное) презрение к возможным соперникам.
Психологическая ситуация в подобных фазах пубертата может быть описана очень 
просто. Эта страстная и мимолетная фиксация любви вообще не является отношением 
к объекту в том смысле, в котором мы используем этот термин, говоря

304 Раздел V. Детская психопатология
о взрослых. Это — идентификация самого примитивного типа, такая, с какой мы 
встречаемся при исследовании развития в раннем детстве, еще до существования 
всякой объектной любви. Таким образом, непостоянство в пубертатном периоде 
означает не внутренние изменения в любви или убеждениях индивида, а скорее 
утрату личности вследствие изменений в идентификации.
   Процесс, выявленный при анализе поведения пятнадцатилетней девочки, возможно,