казав:   -- Орфей, ведь ты обнимаешь лишь тень. Пойдем скорее; труден наш путь.
   Отправились в путь. Впереди идет Гермес, за ним  Орфей,  а  за  ним  
теньЭвридики.  Быстро  миновали  они  царство  Аида. Переправил их через Стикс 
всвоей ладье Харон. Вот и  тропинка,  которая  ведет  на  поверхность  земли.
Труден  путь.  Тропинка  круто  подымается  вверх,  и  вся  она 
загроможденакамнями. Кругом глубокие сумерки. Чуть вырисовывается в них  фигура 
 
идущеговпереди  Гермеса.  Но  вот  далеко  впереди забрезжил свет. Это выход. 
Вот 
икругом стало как будто светлее.  Если  бы  Орфей  обернулся,  он  увидал  
быЭвридику.  А  идет  ли она за ним? Не осталась ли она в полном мрака 
царствадуш умерших? Может быть, она отстала, ведь путь так труден! Отстала 
Эвридикаи  будет  обречена  вечно  скитаться  во   мраке.   Орфей   замедляет   
шаг,
прислушивается. Ничего не слышно. Да разве могут быть слышны шаги 
бесплотнойтени?  Все  сильнее и сильнее охватывает Орфея тревога за Эвридику. 
Все 
чащеон останавливается. Кругом же все светлее. Теперь ясно рассмотрел  бы  
Орфейтень  жены.  Наконец,  забыв  все, он остановился и обернулся. Почти рядом 
ссобой увидал он тень Эвридики. Протянул к ней руки Орфей, но дальше,  
дальшетень  --  и  потонула  во  мраке.  Словно  окаменев, стоял Орфей, 
охваченныйотчаянием. Ему пришлось пережить вторичную  смерть  Эвридики,  а  
виновникомэтой второй смерти был он сам.
   Долго  стоял Орфей. Казалось, жизнь покинула его; казалось, что это 
стоитмраморная статуя. Наконец, пошевельнулся Орфей, сделал шаг, другой  и  
пошелназад,  к  берегам  мрачного  Стикса. Он решил снова вернуться к трону 
Аида,
снова молить его вернуть Эвридику. Но не повез его старый Харон через  
Стиксв  своей  утлой  ладье, напрасно молил его Орфей, -- не тронули мольбы 
певцанеумолимого Харона, Семь дней  и  ночей  сидел  печальный  Орфей  на  
берегуСтикса,  проливая  слезы  скорби,  забыв  о  пище,  обо всем, сетуя на 
боговмрачного царства душ умерших. Только  на  восьмой  день  решил  он  
покинутьберега Стикса и вернуться во Фракию.

СМЕРТЬ 
ОРФЕЯ
   Четыре  года  прошло  со смерти Эвридики, но остался по-прежнему верен 
ейОрфей. Он не желал брака ни с одной женщиной Фракии. Однажды ранней  весной,
когда  на  деревьях  пробивалась  первая  зелень,  сидел  великий  певец  
наневысоком холме. У ног его лежала его золотая кифара. Поднял ее певец,  
тихоударил по струнам и запел. Вся природа заслушалась дивного пения. Такая 
силазвучала  в  песне Орфея, так покоряла она и влекла к певцу, что вокруг него,
как зачарованные, столпились дикие звери, покинувшие окрестные леса и  горы.
Птицы  слетелись  слушать  певца.  Даже деревья двинулись с места и 
окружилиОрфея; дуб и тополь, стройные кипарисы и широколистые платаны, сосны  и 
 
елитолпились  кругом  и слушали певца; ни одна ветка, ни один лист не дрожал 
наних. Вся природа казалась очарованной дивным пением и звуками кифары  Орфея.
Вдруг  раздались вдали громкие возгласы, звон тимпанов и смех. Это 
киконскиеженщины справляли веселый праздник шумящего Вакха. Все ближе  вакханки,
  
вотувидали они Орфея, и одна из них громко 
воскликнула:   -- Вот он, ненавистник 
женщин!   Взмахнула вакханка тирсом и бросила им в Орфея. Но плющ, обвивавший 
тирс,
защитил   певца.   Бросила  другая  вакханка  камнем  в  Орфея,  но  камень,
побежденный чарующим пением, упал к ногам Орфея, словно моля о прощении. 
Всегромче раздавались вокруг певца крики  вакханок,  громче  звучали  песни,  
исильнее  гремели тимпаны. Шум праздника Вакха заглушил певца. Окружили 
Орфеявакханки, налетев на него, словно стая хищных птиц. Градом полетели в  
певцатирсы  и  камни.  Напрасно  молит  о  пощаде  Орфей, но ему, голосу 
которогоповиновались деревья и скалы,  не  внемлют  неистовые  вакханки.  
Обагренныйкровью,   упал  Орфей  на  землю,  отлетела  его  душа,  а  вакханки  
своимиокровавленными руками разорвали его тело. Голову Орфея и его кифару  
бросиливакханки  в  быстрые  воды  реки  Гебра[1].  И -- о, чудо! -- струны 
кифары,
уносимые волнами реки, тихо звучат, словно сетуют  на  гибель  певца,  а  
имотвечает  печально  берег.  Вся  природа оплакивала Орфея: плакали деревья 
ицветы, плакали звери и птицы, и даже  немые  скалы  плакали,  а  реки  
сталимноговодней  от  слез,  которые  проливали они. Нимфы и дриады в знак 
печалираспустили свои волосы и надели темные одежды. Все дальше  и  даль