тавромахия — поединок с быком; в греческой мифологии тавромахия была 
переосмыслена как поединок Тесея с Минотавром в кносском лабиринте. Участники 
ритуальных процессий, как правило, изображаются несущими лабрис — топор с двумя 
лезвиями, символ Великой Богини-матери; позднее лабрис стал считаться символом 
Зевса, рожденного, по преданию, титанидой Реей в пещере на Крите.

С культом Великой богини связаны и представления о куретах, которые 
пересказывает Страбон: «По словам тех писателей, которые передают сказания из 
истории Крита и Фригии, куреты — это некие демонические существа или слуги 
богов; причем эти предания у них переплетаются с рассказами об известных 
священных обрядах, частью мистических, частью связанных с воспитанием младенца 
Зевса на Крите или с оргиями в честь Матери богов, справляемыми во Фригии и в 
области троянской Иды. В этих рассказах обнаруживается незначительное 
разнообразие: так, по одним сказаниям, корибанты, кабиры, идейские дактили и 
тельхины отождествляются с куретами, в других — эти племена изображаются 
родственными, с некоторыми незначительными отличиями между собой. Говоря кратко,
 их всех считают чем-то вроде людей боговдохновенных и пораженных вакхическим 
безумием, которые в образе служителей божества при совершении священных обрядов 
устрашают людей военной пляской, исполняемой в полном вооружении под шум и звон 
кимвалов, тимпанов и оружия в сопровождении флейты и воплей… На Крите 
справлялись особые обряды в честь Зевса с оргиями: в них принимали участие и 
служители, какими в культе Диониса являлись сатиры. Их называли куретами; это 
были какие-то юноши, которые исполняли упражнения в доспехах в сопровождении 
пляски, представляя при этом мифическую историю о рождении Зевса; в этой сцене 
они изображали Кроноса, обычно пожиравшего своих детей тотчас после их рождения,
 и Рею в хлопотах утаить свои роды, чтобы, удалив новорожденное дитя, по 
возможности спасти его. Для этого богиня, как говорят, берет себе в помощники 
куретов, которые, окружив богиню бубнами и тому подобными шумовыми 
инструментами, должны были военной пляской и шумом устрашить Кроноса и 
незаметно похитить его ребенка. По преданию, они и воспитали младенца Зевса 
столь же заботливо. Оттого-то куреты и были удостоены этого почетного имени, 
что либо оказали эту услугу, будучи сами молодыми и юными (?????), либо 
воспитали ребенка Зевса. Они являются чем-то вроде сатиров у Зевса».
[65]




Талассократия («морское владычество») критян была уничтожена в результате двух 
событий — вторжения ахейцев и разрушительного землетрясения, которое стерло с 
лица земли многие дворцы. В том числе — на острове Санторини, в котором многие 
современные ученые, основываясь на археологических и археографических данных, 
видят «прототип» платоновской Атлантиды.
Однако зерна культуры, посаженные минойцами, не погибли; ахейские и дорийские 
завоеватели с севера оказались чрезвычайно восприимчивы к критскому влиянию.
Универсальность мифа о Великой богине, на которой настаивал Грейвс, 
представляется достаточно спорной; недаром английский мифолог Дж. Керк 
отозвался о Грейвсе как о человеке «блистательном, но полностью введенном в 
заблуждение своей теорией».
Культуру, пришедшую на смену критской, обычно называют микенской (или 
крито-микенской) — по названию города Микены в Арголиде, стольного града 
воспетого Гомером царя Агамемнона. К слову, многие места, описанные Гомером в 
«Илиаде», оказались по результатам раскопок центрами микенской культуры. Что 
касается самих Микен, то, как писал К. Куманецкий, «около 1700 г. до н. э. в 
Арголиде — центре власти микенских правителей — стали особенно сильно ощущаться 
влияния минойской культуры, шедшие с Крита. Женщины начали одеваться наподобие 
критянок, появились святилища критского типа, в которых приносили жертвы богине 
с Крита. Испытывая воздействие более развитой цивилизации, ахейцы сохраняли, 
однако, несмотря на это, многие черты культуры, принесенной ими с севера. В 
отличие от критян они продолжали носить усы и бороды, жили в мегаронах с 
постоянным очагом. Если обитатели Крита господствовали на море и потому не 
опасались вторжений на их остров, то ахейцы строили мощные оборонительные 
сооружения против возможных нападений с севера и восстаний покоренного ими 
населения. Женственной, изысканной минойской культуре противостояли суровость и 
мужественность нарождавшейся микенской цивилизации.



Все это нашло свое выражение как в монументальной архитектуре, так и в тематике 
стенных росписей в материковой Греции того времени, где излюбленными оставались 
сцены войны и охоты. Символами могущества местных царей были крупные укрепления 
на возвышенных местах, обнесенные прочными стенами. Конструкция этих укреплений 
отличается от конструкции критских построек. Чтобы понять это, достаточно 
постоять в Микенах у знаменитых Львиных ворот, украшенных рельефом с 
изображением двух львиц в окружении огромных, громоздящихся один на другой 
каменных блоков. Греки сами считали, что стены эти воздвигли циклопы — 
одноглазые великаны; на самом же деле то был результат тяжелого труда тысяч 
людей, свободных и рабов, которых ахейцы захватывали в своих далеких военных 
походах. Пройдя Львиные ворота и коридор, мы оказываемся на широкой круглой 
площади, обнесенной стеной. Здесь находилось кладбище, и именно здесь в 1876 г.