какой-либо реки: ее колыбелью стало море — точнее,
Mare Nostrum
, Наше море, иначе — Средиземное. И, в отличие от других древнейших цивилизаций,
 эта цивилизация была не монокультурной, а синкретической, впитавшей в себя 
культуры множества народов, которые обитали в Средиземноморье; синтез этих 
культур произвел на свет то, что принято называть культурой классической. Как 
замечал выдающийся немецкий историк Теодор Моммзен: «На извилистых берегах 
Средиземного моря, которое, глубоко врезаясь в материк, образует самый большой 
из заливов океана и, то суживаясь от рассеянных на нем островов и от выступов 
твердой земли, то снова разливаясь на значительное пространство, разделяет и 
соединяет три части Старого Света, с незапамятных времен поселились народы, 
принадлежащие в этнографическом и лингвистическом отношении к различным расам, 
но в историческом отношении составлявшие единое целое. Это историческое целое и 
составляет именно то, что принято не совсем правильно называть историей 
древнего мира; в сущности это не что иное, как история культуры тех народов, 
которые жили вокруг Средиземного моря. В четырех главных стадиях своего 
развития эта история представляет собой историю коптского, или египетского, 
племени, жившего на южном побережье; историю арамейской, или сирийской, нации, 
занимавшей восточные берега и проникшей глубоко внутрь Азии до берегов Евфрата 
и Тигра; и историю народов-близнецов, эллинов и италиков, которым достались в 
удел европейские берега Средиземного моря».

К Средиземноморью абсолютно применима метафора, с легкой руки английского 
писателя и драматурга И. Зангвилла получившая распространение как в обиходе, 
так и в специальной, прежде всего — общественно-политической, сфере 
словоупотребления.
Зангвилл, рассуждая о Соединенных Штатах Америки, использовал выражение 
«плавильный тигель», чтобы подчеркнуть, что Америка на протяжении своей истории 
принимала в себя и «творчески перерабатывала» обычаи, традиции и ценности 
многочисленных разноплеменных иммигрантов, создавая на основе этого богатого 
материала собственные традиции и собственную культуру. Древнее Средиземноморье 
было точно таким же «плавильным тиглем»: хетты, хурриты, финикийцы, минойцы, 
эллины, отчасти египтяне, малоазийские кельты, лигуры, этруски, наконец римляне 
— все эти народы и племена, даже сохраняя «культурную автономию», внесли 
существенный вклад в формирование единой средиземноморской культуры, 
кульминацией которой стала культура Древней Греции и Древнего Рима.
Как писал французский исследователь Жан-Пьер Вернан, «в начале II тысячелетия 
по двум берегам Средиземноморья еще не проходила линия разрыва между Востоком и 
Западом. Эгейский мир и мир греческого полуострова были неразрывно связаны как 
народности и как культуры с одной стороны с Анатолийским плоскогорьем — через 
острова Киклады и Спорады, а с другой — через Родос, Киликию, Кипр — с северным 
побережьем Сирии, Месопотамией и Ираном. Отделившись от Киклад, усилив связи с 
Анатолией и создав в Фесте, Маллии и Кноссе первую дворцовую цивилизацию 
(2000–1700 гг.), Крит продолжал ориентироваться на великие царства Ближнего 
Востока. Между критскими дворцами и дворцами, открытыми в процессе раскопок в 
Алалахе, в излучине Оронта и Мари, на караванном пути, связывающем Месопотамию 
с морем, обнаружилось столь поразительное сходство, что их можно считать 
творениями одной и той же школы архитекторов, художников, мастеров фрески. 
Через сирийское побережье критяне вступили также в контакт с Египтом эпохи 
Нового царства. Между 2000 и 1900 гг. до н. э. в континентальную Грецию 
вторглась новая народность. Дома греков, их кладбища, оружие, орудия труда, 
керамика — хорошо известные минойские гончарные изделия, обнаруженные при 
раскопках, — все свидетельствует о том, что население не было связано с 
цивилизацией древнеэлладского периода. Интервенты-минойцы образовали авангард 
племен, которые, волна за волной, накатывали на Элладу, оседали на островах, 
выводили колонии на побережье Малой Азии, двигались в направлении западного 
Средиземноморья и к Черному морю с тем, чтобы образовать тот греческий мир, 
который предстает перед нами в исторический период. Спустились ли пришельцы с 
Балкан или явились из равнин Южной Скифии, эти предки греков, относившиеся к 
числу индоевропейских народов, уже различались по языку и говорили на 
древнегреческом диалекте. Их появление на берегах Средиземноморья не было 
единичным случаем. Примерно в это же время с другой стороны моря — через 
Анатолийское плоскогорье — Грецию теснили индоевропейские хетты из Малой Азии. 
На троянском побережье культурная и этническая преемственность, сохранявшаяся 
примерно в течение тысячелетия, от Трои I до Трои V (начало первой имело место 
между 3000 и 2600 гг. до н. э.), была внезапно прервана. Народ, воздвигнувший 
около 1900 г. до н. э. Трою VI, самую богатую и мощную царскую городскую 
резиденцию, являлся близким родичем минойцев Греции. Их изготовленная с помощью 
гончарного круга и обжигаемая в закрытых печах глиняная посуда получила 
распространение в континентальной Греции, на Ионических островах, в Фессалии и 
Халкиде».



Об истории заселения Средиземноморья речь пойдет ниже; теперь же необходимо 
сказать еще вот о чем: важнейшее проявление всякой древней культуры — мифология.
 Ведь миф — это не только и не столько баснословное предание о незапамятных 
временах, как трактует «школьное» понимание; миф — способ познания и освоения 
человеком окружающего мира. Мифологическое мышление — особая категория сознания,
 присущая всем без исключения древним народам. Поэтому, говоря о единой