умели скрывать свое местопребывание, что англичане в течение ста лет своего 
владычества не подозревали даже о существовании такой секты. Тхуги научились 
прятаться более тщательно и по-прежнему продолжают праздновать каждый год 
знаменитую пуджу, или великий праздник Кали, который является в настоящее время 
единственной церемонией культа, отправлявшегося в течение столетий. Тхуга 
нельзя отличить ни по каким признакам: он может быть вашим соседом, другом, 
родственником, и вы не будете этого знать. В один прекрасный день он вступает в 
секту и затем каждый год с помощью знаков, понятных только ему, получает 
таинственные уведомления о том, что в такой-то час, в такую-то ночь и в 
таком-то месте будет совершено кровавое жертвоприношение. Место для этого 
всегда выбирается в каком-нибудь мрачном лесу, в развалинах древнего храма, в 
пещерах или же в уединенном доме, принадлежащем одному из их вождей. Это место 
никогда не освещается ярко, чтобы посвященные, мужчины и женщины, не могли 
узнать друг друга; одна только коптящая лампочка бросает зловещий свет на 
алтарь, где приносятся жертвы. Обычно их бывает восемь-десять и более; 
предпочитается четное число. Обнаженные, они привязаны к столбу и ждут своей 
очереди. Жрец вскрывает тело одним ударом огромного ножа, вытесанного из камня, 
ибо металлический нож считается непригодным, а затем погружает руки в дымящиеся 
внутренности, как это делали древние гаруспики и авгуры, и начинает целый ряд 
предсказаний. Каждый зритель может подойти и задать оракулу свой вопрос; сердце 
и внутренности сжигаются потом на треножнике. Когда последняя жертва будет 
убита, когда последний крик прозвучит под мрачными сводами, тогда лампа гаснет 
и начинается оргия, описать которую не решится ни одно пристойное перо. Затем 
участники этих отвратительных собраний уходят, крадучись, домой и не думают о 
них до будущего года».



Подобно Шиве, Кали наслаждается танцем. Однажды она начала танцевать и забыла 
обо всем на свете. Веселье танца наполнило ее безумием, и все три мира 
оказались на грани разрушения. Когда бы не Шива, который лег перед ней и о 
которого она споткнулась, гибель вселенной была бы неизбежна.
Завершая рассказ о Шиве, вернемся немного назад — к индуистской триаде и к 
спору Вишну и Шивы за первенство в Тримурти. Индуистский пантеон включает в 
себя «производное» божество Харихара, которое является комбинацией Вишну (Хари) 
и Шивы (Хара). Упоминания об этом божестве впервые встречаются в пуранах. 
Согласно пураническому мифу, Лакшми и Дурга выясняли, чей муж более велик, и 
Вишну, чтобы доказать им свое превосходство, вошел в тело Шивы; так возник 
Харихара. По другой версии мифа, Шива однажды попросил Вишну превратиться в 
прекрасную женщину и, когда это случилось, воспылал к ней страстью. Вишну 
немедленно принял свой обычный облик, но возбужденный Шива обнял его так крепко,
 что их тела слились. С тех пор Вишну и Шива существуют в неразрывном единстве.
Индуистский пантеон включает в себя ряд божеств, неизвестных ведам, — Кубера, 
Карттикея, — и даже таких персонажей, которые не признавались в ведах богами, — 
это прежде всего относится к властителю царства мертвых Яме.

В «Ригведе» Яма — еще смертный, сын Вивасвата, его имя встречается в 
перечислениях богов, но сам он богом нигде не называется. Чаще всего веды 
именуют Яму «правителем мертвых»; по «Ригведе», он был первым, кто умер, и тем 
самым открыл для других людей путь смерти. Когда Яма умер, его сестра Ями
[45]
долго оплакивала брата и повторяла: «Только сегодня он умер» (ночи в ту пору 
еще не существовало); боги, желая утешить Ями и даровать ей забвение, создали 
ночь. Согласно «Яджурведе», Яма упорно добивался бессмертия, и в конце концов 
боги были вынуждены признать его «таким же, как мы»; Агни уступил Яме загробный 
мир, а сам стал жрецом богов.


Яма — не только правитель загробного мира, но и судья умерших, поэтому его 
нередко называют Царем справедливости и даже отождествляют с богом Дхармой 
(олицетворением закона). Власть Ямы простирается не только на мир мертвых, но и 
на мир живых.
[46]




Владения Ямы расположены на юге и отделены от мира живых кровавой рекой 
Вайтарани. В «Махабхарате» рассказывается о путешествии в преисподнюю демона 
Раваны, который увидел там следующую картину: «В кровавой реке Вайтарани, 
испуская жалобные вопли, плавали грешники, расплачивающиеся муками за 
совершенные при жизни злые деяния. На берегах той реки другие грешники, 
погруженные в раскаленный песок, претерпевали ужасные страдания. Там росли 
деревья с шипами и мечами вместо листьев, и те мечи и шипы кололи и резали тела 
грешников. Жестокие слуги Ямы мучили несчастных огнем и острыми копьями, их 
грызли собаки и поедали черви, и Равана увидел там сотни и тысячи обреченных на 
страдания, мучимых голодом и жаждой, бледных, исхудавших, покрытых грязью и 
кровью и громко вопящих от боли. Но там же, в обители Ямы, Равана увидел души 
добродетельных, наслаждающиеся в красивых чертогах сладкозвучной музыкой и 
пением, ласками прекрасных дев и обилием риса, молока и всяческих яств» (Эрман).