отделились. Подобное начало напоминает нам другие истории о создании Вселенной. 
Ин и Ё, так же как и китайские Инь и Ян, символизируют женское и мужское начало.
 Конечно, древним японским писателям было гораздо ближе и понятнее представлять 
модель сотворения Вселенной по аналогии с обычными родами. В полинезийской 
мифологии мы находим довольно похожую концепцию — Ранги и Папа представляют 
Небеса и Землю. Те же параллели могут быть обнаружены как в египетской, так и в 
других космогонических мифах. Почти везде принцип разделенности мужского и 
женского начала оправдано и занимает главное место. В «Нихонги» говорится, что 
эти мужское и женское начало «образовали бесформенную массу, напоминающую яйцо, 
с расплывчатыми очертаниями и с зародышами внутри». Вскоре это яйцо пробудилось 
к жизни и его прозрачная и более чистая часть отделилась и стала Небесами, 
тогда как более тяжелые элементы опустились и стали Землей, которая напоминала 
рябь, оставляемую плывущей рыбой на поверхности воды. Таинственное нечто, 
напоминающее побег тростника, внезапно появилось между Небесами и Землей и так 
же внезапно превратилось в бога по имени Куни-но-токотати-но ками (Бог Навечно 
Утвердившийся на Земле). Мы опустим рождение других богов вплоть до появления 
очень важных в японской мифологии богов, известных как Идзанаги и Идзанами (Бог 
Влекущий к Себе и Богиня Влекущая к Себе). Об этих созданиях сложен 
очаровательный миф, с которого мы и начнем знакомство с японскими богами.
      Идзанаги и Идзанами
      Идзанаги и Идзанами стояли на Небесном Парящем Мосту и смотрели вниз, в 
пропасть первозданного Хаоса. Они спрашивали друг друга, есть ли земли 
далеко-далеко под ними, и решили это выяснить. Боги опустили копье из 
драгоценного камня вниз и вскоре обнаружили океан. Когда же они слегка 
приподняли копье, вода, стекающая с него, загустела и превратилась в остров 
Оногородзима (Сам Собой Застывший Остров).
      На этот остров и спустились два божества. Вскоре после этого они решили 
стать мужем и женой, хотя и были братом и сестрой, но подобные родственные 
связи на Востоке — не препятствие для брака. Идзанаги и Идзанами вместе 
установили столб на острове; Идзанаги пошел вокруг него в одну сторону, а 
Идзанами — в другую. Когда они встретились, Идзанами сказала:
      — Как чудесно! Я встретила прелестного юношу.
      Кто-то мог бы подумать, что такая трогательная реплика должна была 
понравиться Идзанаги, но она, напротив, его сильно разозлила, и он резко 
ответил:
      — Я мужчина, и по праву должен говорить первым. Как может быть наоборот — 
чтобы женщина заговорила первой? Это к несчастью. Давай обойдем столб еще раз.
      Они опять встретились, и на этот раз Идзанаги первый заметил:
      — Как чудесно! Я встретил прелестную девушку.
      Вскоре после этого нехитрого обряда они поженились.
      Когда Идзанами создавала острова, моря, реки, травы и деревья, она вместе 
со своим господином размышляла: «Мы уже создали Великую Страну Восьми Островов 
с горами, реками, травами и деревьями. Почему бы нам не создать кого-нибудь, 
кто мог бы стать Правителем Вселенной?»
      Желание богов осуществилось, и родилась богиня Аматэрасу (Богиня Солнца). 
Ее также именовали Великой Священной Богиней Сияющей на Небе, и она была так 
красива, что родители решили отправить ее вверх по Небесной Лестнице, чтобы с 
высокого неба вечно проливать свет на Землю.
      Их вторым ребенком был Цукиюми (Бог Луны). Его серебряный круглый лик не 
был столь прекрасен, как золотое лицо сестры, Богини Солнца, но тем не менее 
было решено, что он вполне годится быть ее мужем. И вслед за Аматэрасу по 
Небесной Лестнице поднялся Бог Луны. Однако вскоре они поссорились, и Аматэрасу 
сказала:
      — Ты плохой Бог. Я не желаю встречаться с тобой лицом к лицу.
      С тех пор они жили врозь, разделенные днем и ночью.
      Следующим ребенком Идзанаги и Идзанами был Сусаноо (Порывистый Бог-Муж). 
Мы расскажем о нем и его деяниях позже, а пока вернемся к его родителям.
      Идзанами родила Кагуцути (Бога-Духа Огня). После родов она очень ослабла 
и заболела. Идзанаги, узнав об этом, пал на колени, горько плача и стеная. Но 
его печаль ничем не помогла ей, и Идзанами удалилась в Страну Ёми (Страну 
Вечного Мрака, или Страну Мертвых).
      Однако Идзанаги не мог жить без нее и через некоторое время отправился 
вслед за ней. Когда он обнаружил свою возлюбленную и стал умолять ее вернуться 
обратно, она печально спросила у него:
      — Мой муж и господин, почему ты так поздно пришел ко мне? Я уже успела 
поесть с Очага Страны Ёми. Как бы там ни было, я хочу прилечь отдохнуть, но я 
заклинаю тебя не смотреть на меня.
      Идзанаги, движимый любопытством, не выполнил просьбы жены. В Стране Ёми 
было темно, поэтому он потихоньку вытащил свой частый гребень, отломил толстый 
зубец и зажег его. Зрелище, открывшееся ему, было ужасающе-омерзительным: 
вместо его когда-то прекрасной жены он обнаружил распухшую, истекающую гноем 
тварь. Восемь воплощений Бога Грома сидели подле Идзанами. Воплощения Огня, 
Земли и Гор злобно уставились на него, извергая из уст оглушающий рев.
      Идзанаги испугался и сказал с отвращением:
      — Я, сам того не зная, пришел в отвратительные и нечистые земли.
      Его жена с гневом воскликнула:
      — Почему же ты не выполнил того, о чем я просила тебя? Теперь я 
посрамлена.