глаза покраснели, весь покрыт грязью, а вместо одежды – лохмотья.
«Если бы матушка была жива, – подумал Махаджани, – то и она бы не узнала меня! 
Что будет, – размышлял он, – если жена заявит, что я – самозванец? Что станет с 
моим богатством? Не стану ли я одним из попрошаек Раджгира? Можно ли спасти мое 
состояние?» – такие мысли мучали Махаджани. Наконец силы его покинули и он 
погрузился в забытье.
Придя в себя, он увидел склонившуюся над ним жену.
– Подтверждай все, что я буду говорить королю, – шептала она, – и пообещай, что 
больше никогда не прикоснешься к крепким напиткам.
Махаджани охотно согласился.
Тогда находчивая женщина заявила, что перед ней не кто иной, как ее законный 
супруг Махаджани, глава гильдии, щедрый человек, всегда готовый помочь 
нуждающимся.
– А я, – продолжала жена Махаджани с притворным вздохом сожаления, – очень 
вспыльчивая женщина. Мои капризы вывели мужа из себя. Он хочет… всегда хотел 
отдать половину своего богатства. Но я со своей скупостью сдерживала его. Это 
по моему совету он рассказал всем историю про самозванца. Теперь же я 
раскаиваюсь в своей глупости. Отныне пусть станет известно, что двери нашего 
дома открыты для всех, а я с радостью помогу всем нуждающимся. Мой муж 
достаточно богат и может позволить себе отдать миллион. С благословения бога 
Куберы и с вашего разрешения мы отдадим и больше. Нас только двое – мой муж и я,
 что нам делать с богатством, если не поделиться им с остальными?
Махаджани кивнул, подтверждая слова жены.
– Что ж, госпожа, – сказал король, – вы поступили правильно, решившись на такое 
признание. Что до вашего мужа, в будущем все будут звать его Махаджани Щедрый.
Так оно и случилось: скряга стал щедрым. Со временем супруги поверили, что у 
старого трактира Махаджани действительно встретил бога Куберу, принявшего облик 
простого носильщика. Благодаря этой встрече жизнь их изменилась, в семье 
воцарились мир и любовь. Может быть, они не так уж и не правы…



Конец света

Старейшина деревни Фалгуни больше всего на свете любил вздремнуть после обеда. 
Вполне естественно поэтому, что он был не в духе (и это еще мягко сказано), 
когда стражник разбудил его своим криком.
– Что случилось? – проворчал старик, открыв один глаз. – Дом горит?
– Нет, господин, – ответил стражник. – Случилось кое-что пострашнее.
– Пострашнее?
– Страшнее, чем пожар, потоп или голод.
Заинтересовавшись, старейшина сел, открыл оба глаза и схватил свой посох, 
лежавший возле постели. Теперь он совершенно проснулся. Что такое старейшина со 
своей развевающейся бородой, но без посоха? Все равно что король без короны.
– Так что случилось? – спросил старейшина, поглаживая посох.
– Нечто более ужасное, чем все катастрофы, вместе взятые! – повторил дрожащий 
стражник.
Что бы это могло быть? Старейшина выглянул в окно. Небо было безоблачным. 
Солнце светило как обычно, привычно стрекотали цикады. На первый взгляд ничего 
странного. Старейшина втянул носом воздух: дымом не пахнет. Значит, не пожар.
Наводнения можно было не опасаться – их земле, наоборот, не хватало влаги. 
Голод тоже маловероятен.
– Скажи мне, наконец, – потребовал старейшина, – что произошло?
– Господин, близится конец света!
– Но я не слышу труб, возвещающих конец света! – сказал старейшина, стукнув 
посохом в пол.
– Ослы своим ревом возвестили его!
Старейшина был человеком благочестивым и набожным, но очень вспыльчивым. Он 
принялся браниться и заявил, что из всех богохульств самое худшее – утверждать, 
что будто бы всадник, возвещающий наступление Судного дня, мог выбрать в 
качестве своего скакуна осла. Это противоречит всем священным книгам.
– Сам ты осел! – кричал старейшина, стуча посохом об пол. – Не хочешь ли ты 
сказать, что ослы разговаривали с тобой?
– Да, господин, – ответил стражник, – так и было.
– Полагаю, ты был единственным, с кем они говорили?
Стражник покачал головой: нет, он был не единственным. Его слова может 
подтвердить хозяин постоялого двора.
– Он уже на пути сюда, – добавил стражник. – Придет, как только напоит овец.
– Хозяин постоялого двора тоже осел, – пробормотал старейшина. – Вы двое просто 
выпили лишнего, только и всего.
Стражник запротестовал: во-первых, он пьет только по праздникам, во-вторых, 
никогда не делает этого средь бела дня.
– Хорошо, – сказал старейшина. – Приведи этих говорящих ослов сюда. Я хочу 
послушать, что они скажут.
– Но они убежали…
– Куда? Чьи это ослы?
– Откуда мне знать, господин? – пожал плечами стражник. – Когда им дали 
напиться, они превратились в людей. «Давай убежим, – сказал один другому, – 
пока не вернулся злой волшебник». И они пустились наутек. Мы с хозяином 
постоялого двора ничего не могли поделать. По правде говоря, у меня дух