Ринулась дева, с родителем не попрощавшись.
Только звезды за её плечами мелькали.
Радостный смех её разносился по миру.
Вот она на пути к городу Абуламу,
Коим от века владел вельможный Йариху [14].
В городе том проживал искусник Йатпану.
Он и без слов понимал желанья бессмертных.
— Вижу я, о Анат, — к деве он обратился
Лук чудесный теперь душу тревожит твою.
Луком этим владеет сын Даниилу,
Стрелы — как мысль, и смерти от них не избегнуть.
— Страх твой напрасен, — дева Йатпану сказала.
Коршуном станешь, могучей небесною птицей,
Крона у дуба густа, и Акхит тебя не заметит,
В темя клювом ударишь, в нежное темя.
Это сказав, она посадила Йатпану за пояс,
В воздух взлетела и тотчас скрылась из виду.
Только Акхит под дубом решил подкрепиться,
Только за трапезу сел он, как коршунье налетело.
Дева Анат была в этой стае такою же птицей.
Юный Акхит хищников стаю заметил.
Лук он схватил и разломал о колено
Прежде, чем коршун ударил кривым своим клювом
В темя Акхита один раз, другой и третий,
Прежде чем кровь на землю хлынула током,
Прежде чем юноши дух благовонный,
Ноздри покинув, в небо взвился пчелою.
Коршунов стая тело Акхита терзала [15],
Дева Анат с обломками лука возилась.
Слезы потоком по щекам девичьим катились.
— Что ты наделал, Йатпану!? — дочь Илу вопила.
Ты для не меня не сберег чудесного лука!
Дева Пагат, на плече носящая воду,
Чтобы поить на полях отцовских растенья,
Знала движение звезд и волю богов постигала.
Издалека ей хищные птицы предстали.
Треск волшебного лука она услыхала.
С плачем к отцу прибежала юная дева.
— Слушай, отец, — сказала она Даниилу,
Слушай меня, служитель богов справедливый,
С неба беда опустилась на милого брата,
Дева Анат на него коршунье напустила.
Дочери так отец Даниилу ответил:
— Брат твой, Пагат, обладает луком волшебным,
Мыслям его острые стрелы послушны.
Коршунов стаю он расстреляет мгновенно.
— Видела я, — дева Пагат продолжала,
Там среди птиц одну с ликом Йатпану,
Из Абуламу этот воин жестокий.
— Слушай меня, о Пагат, носящая воду,
Дочери так мудрый сказал Даниилу,
И без тебя ячмень на полях обойдется,
Я для тебя запрягу сейчас же ослицу,
Сядешь ты на нее, чтоб увидеть своими глазами
То, что тебе в видении боги послали
Вслед за тобою своих гонцов я направлю,
Чтобы они о происшедшем узнали.
Дочь проводив, в ворота прошел Даниилу,
К площади той, где колосья били цепами,
Где он судил и рядил народ по уставу,
Не обижая сирот и несчастной вдовицы,
Где чужестранцы его иногда навещали,
Чтобы беседою с ним, мудрецом насладиться
В небе высоком над ним облака проплывали,
Песню свою им пропел Даниилу:
— Где вы скитались грядою своею летучей,
Где вы семь лет пропадали, сестрицы?
Почва иссохла, Шапаш на небе ярится,
Скрылся Баал и к нам не является тучей.
Слышен ли вам напев земли заунывный?
Скрылся Баал и к нам не спускается ливнем.
Гимн свой пропев облакам, он покинул места,
Где судил и рядил, и на луг стопы он направил,
Где каждый знал стебелек, и к траве обратился:
— Знала ты ласку струй и можешь расти в жару,
Чтобы скот прокормить. Даже в несчастьях моих
Верю я все же, трава, что скосит тебя мой сын.
Затем он на поле пошел, что долго не знало дождя.
В руки он взял колосок, поцеловал в усы.
— Освобождаю тебя я от опалы, дружок,