Трав её аромат будет отныне твоим. Кедр, самшит, кипарис склоны украсят её, и 
винограда янтарь шею её обовьет, смол ароматных поток даст воскуренье в твой 
храм, недра в дар принесут, медь, драгоценный металл. Диких тварей стада её 
изберут жильем, каждой весной свой приплод будут нести тебе и все вместе они 
славу тебе пропоют.
1. Нинурта, сын Энлиля, — одновременно и бог и культурный герой, покровитель 
плодородия, скотоводства и рыболовства, главных отраслей хозяйства Шумера. 
Сохранилось "Поучение Нинурте" — древнейший из агрономических трактатов в 
поэтической форме.
В образе Нинурты явственны черты бога-грозовика, и как таковой, он противник 
дракона, порождения хтонических сил природы. Но этот дракон, также воплощение 
враждебных Месопотамии гор, откуда исходила постоянная угроза земледельческому 
населению (исторически завоеватели приходили с этих гор — гуттии, касситы, 
эламитяне, мидяне, персы). Миф о Нинурте явно древнее мифов о других шумерских 
героях. Это явствует из его связи с Ниппуром, из абстрактного представления о 
горах как враждебной стихии. Позднее эта стихия воплощается в городе Аратте.
2. Из встающего в мифе о Нинурте образа Нинмах-Нинхурсаг видно, что это не 
только богиня-мать, но и владычица зверей. Высказывалось предположение, что под 
созданной Нинуртой искусственной горой Хурсаг мыслился зиккурат, однако это 
противоречит созданному в поэме образу горы, в котором воплощены неисчерпаемые 
силы плодородия, рожденные освобожденным Нинуртой водным потоком. Вместе с тем 
в легенде о горе просвечивает ностальгическое воспоминание о горной прародине 
шумеров, вынужденных жить в этой плоской стране, лишенной гор и лесов.
3. Хурсаг — досл. "Лесистая гора".



Сказание о Лугальбанде

(Миф шумеров) [1]
Страшны горы Хуррум даже для тех, кто родился в ущельях на берегах грозно 
ревущих потоков, кто провел годы в хижинах, лепящихся на краю бездны, подобно 
ласточкиным гнездам. Для того же, чья родина — город между двумя равнинными 
потоками Тигром и Евфратом, они страшнее и ужаснее в семижды семь раз, особенно 
если у него отнялись ноги и он не в состоянии сделать и шага.
Не иначе враждебные духи этих гор, защищающие Аратту, наслали на могучего 
Лугальбанду болезнь, будучи уверены, что это остановит поход отца его Энмеркара 
[2], сына светлого Уту, на непокорную Аратту.
Но не ведали боги, с кем дело имеют. Поняв, что не может идти, Лугальбанда не 
стал задерживать войска. Призвав отца, он попросил разрешить ему остаться 
одному, уверяя, что догонит воинов ещё до того, как они достигнут Аратты.
Перенесли друзья Лугальбанду в защищенное от ветра место, ложе из кожаных мехов 
устроили, положили рядом во множестве и сыров, и фиников, и смокв, и сладких 
хлебцев, и жир нежнейший ему оставили, и яйца, в масле запеченные, и вино, и 
пива сорта различные — и темное, и из эммера приготовленное, и сладкое, с 
сиропом из фиников смешанное. В изголовье положили железный топор его боевой, а 
железный кинжал, филигранью украшенный, привязали к бедру его.
И приказал Энмеркар воинству путь продолжать.
Воины пошли, не оглядываясь на мрачное ущелье горное, где героя оставили. 
Лугальбанда смотрел им вслед, пока последний не скрылся за скалой. После этого 
юноша с невероятным усилием перевернулся на спину, чтобы встретиться взглядом с 
движущимся по небу верхним предком Уту.
— Должен же Уту увидеть меня, взятого в полон злыми богами этих гор?! — думал 
Лугальбанда. — Должен же он своими лучами-стрелами рассеять их невидимое 
воинство!
Но на спине Уту, кажется, не было глаз. Он продолжал свой путь в царство ночи, 
чтобы принести мертвым свет и тепло.
С трудом дотянувшись до оставленной ему пищи, Лугальбанда поел и забылся сном. 
В сновидении к нему явился Уту и объяснил, что он видел и слышал, но не мог 
отклониться от своего пути, а теперь пришел, чтобы принести исцеление.
И вернул внуку жизненную силу великий бог. Травы жизни, которым он вырасти 
повелел, Лугальбанда жует. Воды жизни, которым он с гор течь повелел, 
Лугальбанда, черпая, пьет. И вот он уже совершенно здоров.
Возблагодарил благочестивый Лугальбанда Уту, вместе с ним других богов и почтил 
их обильным жертвенным пиром. Теперь он мог двинуться в путь. Но за три дня 
воинство должно было уйти далеко и страх охватил Лугальбанду, что он не сможет 
догнать отца и выполнить данное ему обещание.
Внезапно послышался крик, и задрожала от этого крика земля, в страхе понеслись, 
ища спасения в горах, горные козлы и дикие быки. Подняв глаза, Лугальбанда 
увидел прямо над собою огромную львиноголовую птицу, затмевающую сияние Уту. 
Еще у себя в Уруке слышал Лугальбанда об этой птице и знал, что её имя Анзуд. 
Рассказывали о её необычайной дерзости. Анзуд осмелилась похитить знаки власти 
и таблицы наставлений у самого Энлиля, чтобы стать могущественнее всех богов. 
Когда Энлиль заснул, положив голову на таблицы, Анзуд ловко вытащила эти 
таблицы, вместе с ними скипетр Энлиля и улетела с ними в горы. Пробудившись, 
Энлиль обнаружил пропажу и сразу понял, кто похититель. Только сын Энлиля 
крылатый Нинурта мог справиться с Анзуд. По просьбе Энлиля Нинурта настиг птицу 
в горах и пустил в неё стрелу, не дающую промаха. Стрела настигла воровку, но, 
обладая таблицами наставлений, Анзуд отыскала место, где давались советы 
пораженным стрелою, и излечилась. Лишь с третьего раза Нинурта поймал Анзуд и