характерна искусственность (с плотной точки зрения) запросов тонкого плана и 
порождаемых им идей.
        У братьев Стругацких есть роман "Второе нашествие марсиан". Кто не 
читал, могу напомнить сюжет. На Земле появляются марсиане, основной интерес 
которых составляет человеческий желудочный сок, которым они то ли питаются, то 
ли еще как-то его используют. Они быстро искореняют преступность, создают 
населению нормальные условия жизни и проводят повсеместную кампанию по скупке 
желудочного сока, особенно рекламируя (и вознаграждая) тех людей, у которых 
желудочного сока много. Они перестраивают всю жизнь человечества с тем, чтобы 
люди правильно питались, не слишком нервничали, а главное – выделяли как можно 
больше желудочного сока, а его излишки сдавали на специальные пункты, получая 
за это деньги на жизнь. И в результате начинается быстрая деградация людей.
        Это – типичная прогрессорская ситуация, но взятая со знаком минус. Идея 
тонкого плана (самих марсиан) никак к человеческому бытию в его обычном 
понимании не относится, но организует его в своих интересах. Но, заметьте, 
примерно таково же отношение человека к домашним животным, которых он 
употребляет в пищу. С точки зрения коровы, смысл ее жизни в теленке, а не в 
молоке, и, тем более, не в собственном мясе. И тут получается большое, прямо 
скажем, принципиальное расхождение между тонкой и плотной этикой. 
        В сферах ундециля человек жаждет свершений – громадных свершений путем 
больших жертв; или им владеет демон творчества, очень энергичный, но упорно 
сопротивляющийся превращению в ангела. И характер этого творчества поначалу 
часто совершенно непереносим – или для самого человека, или для внешнего мира, 
или то и другое вместе. 
        Однако сила, которая идет через этот аспект, громадна. Здесь проработка 
происходит с колоссальным трудом, но если с энергией ундециля человеку удается 
справиться, он может совершить истинный переворот в своей области. Для меня, 
например, человек одиннадцати – это Ван Гог: человек, который всю жизнь сгорал 
от того огня, пылавшего у него внутри, и ставшего одним из основоположников 
живописи ХХ века.
        Люди ундециля в положительном варианте это, например, первооткрыватели. 
Это резкие гении, т.е. люди, которые своей жизнью и творчеством проводят очень 
резкую черту: до них мир был один, а после них он стал совершенно другим. И тем,
 кто живет после этого человека, очень трудно себе представить, как было до 
него. А он находился как раз на стыке времен, и собой, своим телом проводил 
черту или строил мост через пропасть, их разделяющую. 
        Этому человеку интересны откровения истины, которые осеняют его, когда 
он входит в маргинальное состояние, попадает в критические ситуации, и именно и 
только там истина к нему приходит. Никак по-другому она к нему не является, и в 
какой-то степени он проецирует это обстоятельство на обыденный окружающий мир. 
Он ему кажется очень скучным.
         Я еще раз повторяю: под ундецилем идет откровенное, прямое проявление 
тонкого плана в плотном, причем проявление, которое явственно демонстрирует 
разницу между ними и приоритет тонкого плана. Однако эти эффекты могут быть 
реальны только для самого человека. Он может всю жизнь катастрофить по каждому 
мелкому (для окружающих!) поводу, и у него внутри действительно каждый раз 
что-то взрывается. А глазами окружающих он просто все это придумывает. Однако 
его переживания реальны – другой вопрос, насколько они конструктивны. 
        Идея, которой он переполняется, заслоняет для него все остальное. Она 
предполагает жертву. Без этой жертвы ничего не получится. Для ундециля 
характерно резкое сужение перспективы: человек видит свою тонкую идею, а 
дисгармония и страдания плотного плана для него как бы выносятся за скобки.
        Для ундециля характерен локальный и слишком пристальный взгляд – и это 
то, чего "нормальный", например, децильный взгляд, совершенно не предполагает. 
Это острый взгляд профессионала. Представьте себе художника, который рисует ваш 
портрет. Как он на вас смотрит? Он заметит все, что вы стараетесь как-то 
замаскировать: некрасивую маленькую родинку, морщинки, крупные поры на коже, 
где-то неровные или неровно выкрашенные губы, склеившиеся реснички. Он видит и 
гладкие места вашей кожи, но он смотрит повсюду с беспощадно сосредоточенным 
вниманием. Он смотрит на вас так, что под его взглядом у вас, может быть, 
разойдутся ткани, как в филиппинской хирургии. 
        Если это врач-стоматолог, то, когда вы улыбнетесь, он профессиональным 
взглядом тут же увидит все дефекты ваших зубов: как ваших личных, так и 
протезов. У меня была знакомая, которая сделала себе силиконовую грудь, причем 
из чисто спортивного интереса, так как ее родная грудь была совершенно не плоха.
 Но она такая, видимо, была ундецильная женщина, и страшно тянулась к этому 
силикону, хотя врачи ее предупреждали, что очень мало шансов, что операция 
пройдет без существенных осложнений. Так вот, она после этого, глядя на любой 
обнаженный женский бюст, причем не только в жизни, но и на фотографиях в 
эротических журналах, мгновенно диагностировала: "Вот эта грудь здесь подбита 
силиконом, а эта здесь. Здесь такая-то прокладка, а здесь такая-то". И я 
понимал, что мне бы, ввиду моей тогдашней неискушенности в этой теме, ничего 
такое в голову бы не пришло. 
        Ундециль смотрит на плотный план в рамках совершенно определенной, 
часто профессиональной программы, которая, если и не приносит его в жертву в 
прямом смысле слова, то, по крайней мере, существенно видоизменяет, часто 
вопреки его природе. Это взгляд, очень далекий от идеи общей гармонизации. Для 
ундециля характерна прямая магия тонкого плана, то есть сильный акцент на нем и 
его интересах: все маски, вуаль, флер, обычно ему свойственные, сейчас 
отброшены, цели ясно определены, и из него светит прямой прожектор на плотный