Тертуллиана, по которым вы можете, наверное, сами определить, кто он: интроверт 
или экстраверт, а кроме того, познакомитесь с образчиком богословской 
литературы начала первого тысячелетия нашей эры. 
        "Призываю новые свидетельства, или, вернее сказать, свидетельства более 
известные, нежели все памятники, запечатленные письменами. Свидетельство, 
которое полнее и больше всего человека, а именно то, что составляет сущность 
всего человека. Так подойди же и встань передо мной, о душа! Если ты 
божественна и вечна, как полагают иные философы, то ты не можешь солгать. А 
если ты не божественна и подвластна смерти, как полагает, правда, один Эпикур, 
то ты не дерзнешь солгать. Тебя же я не призываю, душа, обученная в школах, 
искушенная книжным познанием, вскормленная и вспоенная в академиях и аттических 
колоннадах, тебя, что вещает мудрость, нет! Я беседовать хочу с тобой, душа, 
что проста и не мудрствуешь лукаво, с тобой, неопытной и неловкой, что бывает у 
тех, кто кроме тебя ничего не имеет, с тобой, приходящей с улицы, с угла, из 
мастерской, мне нужно именно твое незнание."
        Не знаю, как вы отнесетесь к этому пассажу, но Юнг из него делает вывод,
 что Тертуллиан –  классический пример интровертного мышления. Похоже, да?
        Полной противоположностью к Тертуллиану (пишет Юнг) является Ориген. 
Это тоже очень знаменитая в христианской культуре фигура. Он родился в 
Александрии в 185 г. нашей эры. Его отец был христианским мучеником. Сам Ориген 
вырос в атмосфере, где сливались культура и мысли Востока и Запада. И, как 
пишет Юнг, "С большой любознательностью он усвоил всю совокупность того, что 
давал богатый и неисчерпаемый александрийский мир идей христианских, иудейских 
и мистических египетских. Его позицию к вере и знанию передают следующие слова: 
"Библия одинаково нужна как тем, так и другим. Верующим она дает необходимые им 
факты и заповеди. А люди науки разбирают идеи, заключающиеся в ней, и черпают 
из нее силы, возносящие их до лицезрения Бога и до любви к нему. Благодаря 
духовному толкованию материальные вещества растворяются и претворяются в 
космосе идеи, и тварь Божья, исшедший от Бога дух, возвращается к своему началу 
и достигает блаженного покоя погружения в божество." (Я вам сегодня рисовал 
этот "блаженный покой" в виде восходящей стрелки от проявленного мира к 
Абсолюту).
        Богословие Оригена, пишет Юнг, было по существу философским, и можно 
сказать, что оно предполагало мирное и гармоничное слияние греческой философии, 
гностицизма и христианских идей (что, по тем временам, дорого стоило). Оригена 
Юнг считает типичным экстравертом.
        И дальше он пишет следующее: "Но такая широкая и глубокая терпимость и 
справедливость навлекли на Оригена преследования и осуждение со стороны 
христианской церкви. Правда, конечный приговор был вынесен лишь после его 
смерти, наступившей от последствий истязаний и пыток, которым Ориген, будучи 
уже старцем, подвергся во время гонений на христиан при Деции. Несмотря на 
мученическую смерть 399 году папа Анастасий Первый всенародно предал его 
анафеме, а в 543 году его лживое учение было проклято церковным собором, 
созванным Юстисианом, и это проклятье было закреплено приговорами позднейших 
церковных соборов." Но, как видите, не помогло, поскольку все равно до сих пор 
его имя достаточно известно и труды цитируются. Как видите, тогда за мысли 
человеку можно было очень сурово поплатиться. Жизнь человека была неотделима от 
того, что он думал и того, во что он веровал. Только так называемое 
"Возрождение" и особенно ХХ век внесли это разделение.
        И далее Юнг описывает некоторые богословские споры в раннехристианской 
церкви. На мой взгляд, люди тогда обсуждали как раз то самое, что стоит 
обсуждать, судите сами.
        Эбиониты и иудействующие христиане. Эбиониты веровали в исключительно 
человеческую природу Христа. Они считали его сыном Марии и Иосифа, который лишь 
получил посвящение через Духа Святого. Их противоположностью были докеты, 
которые, наоборот, утверждали полную божественность Христа и лишь видимость его 
человеческого материального воплощения. По этому поводу Юнг говорит (и это 
взгляд психолога, теолог вряд ли бы согласился с этим мнением), что в этих 
спорах по сути дело идет не об истине, то есть не о том, какова природа Христа 
(человек Он, в основном, или в большей степени Бог), а о том, какой акцент 
данный конкретный человек делает в своей психике на, соответственно, суть 
(эзотерический план) и форму (экзотерический план). Таким образом, пишет Юнг, 
мнение эбионитов, что Христос –  в основном, человек, сын Марии и Иосифа, 
получивший посвящение, носит более экстравертный характер. А мнение, что 
Христос есть Бог, у Которого лишь видимость материальных черт –  это более 
интровертное представление.
        Проблема пресуществления. Юнг пишет: "В середине IХ века нашей эры 
настоятель монастыря Патхазий Радберт обнародовал свой труд, в котором говорил, 
что во время причастия вино и хлеб превращаются в истинную плоть и кровь 
Христову. Такое понимание стало догматом. То есть считалось, что вот это самое 
превращение совершается в действительности, и хотя случайные признаки вещей, 
такие, как хлеб и вино, сохраняют свой внешний вид, однако в сущности своей они 
есть настоящие плоть и кровь Христова. Против этого взгляда возражал 
просвещенный человек Скотт Эриугена, который говорил, что причастие есть не что 
иное, как воспоминание о последней вечере, проведенной Иисусом со своими 
учениками, и не более того." И Юнг по этому поводу замечает, что "это 
толкование, которого будет придерживаться всякий разумный человек". Не знаю, я, 
например, так не считаю, но, во всяком случае понятно, что экстравертная точка 
зрения (или экзотерическая точка зрения, как в данном случае было бы правильнее 
сказать) выдает как бы более чувственно окрашенный, материальный образ: что,