искусственный препарат, а в контексте новой парадигмы мышления, в которой 
субъект есть одновременно и наблюдатель и активатор в одном лице. В силу 
сказанного можно смело присоединиться к выводам типа: «Современное «зрелое» 
рациональное сознание должно включать в себя моменты метарациональности, 
фиксирующей пределы рационализации как самого сознания, так и действительности..
.»'-'.
   Сами критерии отличения рационального от нерационального сегодня, в век 
признания энергоинформационных взаимодействий, допускают
141

не столько принятие жестких норм и стандартов, сколько наличие специфической 
установки и типа ментальной деятельности. Когда рациональность связывают с 
сознательным управлением собственным поведением, то в этом случае речь идет о 
широком понимании рациональности в контексте человеческой деятельности и 
коммуникативных процессов. Оно предусматривает два обязательных условия: 
рефлексивный самоконтроль и учет требований рациональности. Реалии дня 
сегодняшнего заставляют признать, что рациональность не есть следование одной и 
только одной норме. Во-первых, рациональность предполагает альтернативное 
поведение, возможность выбора различных способов действия. Во-вторых, 
рациональность как опорный момент осознанного поиска позиции, адекватной 
действительности, не осуществляется в чистом виде, она охватывает лишь какие-то 
стороны человеческого мироотношения, переплетаясь с внерациональными его 
формами. В-третьих, ,в современных условиях с новой силой заявляет о себе 
иррационализм (от лат. irrationalis — неразумный), который указанием на 
значимость интуиции, инстинкта, веры, чувств, природных задатков пытается 
лишить рациональность при-' оритетных позиций, дискредитировать 
рационалистическую шкалу оценок.
  Рациональность в структуре сознания. В контексте классической философии 
рациональность понимают как высшую способность сознания, а рациональное 
мышление, связанное с понятийным и логическим аппаратом, возводится на вершину 
всех структурных характеристик сознания. В этом случае рациональность 
оказывается в ином понятийном гнезде и соседствует с сознанием, познанием, 
знанием, претендуя на то, чтобы считаться их атрибутом — всеобщим и 
неотъемлемым качеством.
   Проблема рациональности структуры сознания встала в последнее время в связи 
с интенсивным проникновением системно-структурного метода в различные области 
знания. И хотя в XX в. модно определять сознание как нечто «непосредственно 
схватывающее», понимающее, «знающее самое себя и свою основу», тот же XX в. 
распространил системно-структурный анализ на языкознание, культурологию, 
этнографию, социологию. Захватил он и такую сложную исследовательскую область, 
как человеческое сознание, предельно его рационализировав. Как известно, любая 
структура предполагает наличие элементов, их взаимодействия, соподчинение и 
иерархию. Структура (от лат. — строение, расположение, порядок) выражает 
совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и 
тождественность самому себе при различных внешних и внутренних изменениях.
   Применение системно-структурного метода к анализу сознания для выявления 
подлинного статуса рациональности и изучения его структуры вовсе не означает, 
что сознание трактуется как устройство, состоящее из «кирпичей и цемента». 
Эмпирически сознание предстает как непрерывно меняющаяся совокупность 
чувственных и умственных образов. Однако сознание — это особого рода 
динамическая целостность, где в постоянном потоке проносящихся психических 
впечатлений, ментальных образов, мыслей, идей и интересов адсорбируется и 
сохраняется нечто устойчивое и инвариантное, что позволяет говорить об общем 
строе сознания
142

как личности, так и группы, этноса, поколения, общества. Признаками сознания 
считается разумная мотивированность, предвидение личных и социальных 
последствий действий, способность к самоконтролю; все эти признаки с равным 
успехом могут быть отнесены и к рациональности. Однако сознание характеризуется 
еще и интенциональностью (направленностью на предмет), обращенностью к 
рефлексии и самонаблюдению, эмпатией, связанной с мгновенным принятием того или 
иного феномена, концентрацией и различными уровнями ясности. Сознание может 
быть как максимально концентрированным, так и резко рассеянным. Можно говорить 
о ясном, темном и сумеречном сознании.
Когда исследователи14 приступают к изучению структуры сознания,
они всегда сталкиваются с парадоксальной ситуацией. Сознание как 
чувственно-сверхчувственный объект отчетливо обнаруживает себя, но тем не менее 
ускользает от непосредственного анализа. С одной стороны, сознание не мыслимо 
вне своего материального субстрата — головного мозга — и материи, отражение 
которой является содержанием сознания. С другой стороны, сознание не сводимо ни 
к самому субстрату — головному мозгу, ни к материи. Даже самый искусный анатом, 
проследив нерв до мозжечка, не может приблизиться к первоначалу, дающему 
чувства и мысль.
  Существует как минимум два подхода, объясняющие природу сознания. Первый 
связан с именем французского философа-рационалиста Рене Декарта, который 
предлагал понимать сознание как замкнутый внутренний мир человека, который 
содержит в себе ощущения, восприятия, память, эмоции, волю, мысли, суждения, 
язык, а также образы вещей. Названные элементы составляют структуру сознания. 
Главной формой деятельности сознания признается логический строй мышления.