что чувственные восприятия можно упорядочить в высшей степени необычным 
образом1.
93

   Фейерабенд настолько антагонистичен академической школе, что громко 
провозглашает тезис: ученый добивается успеха именно потому, что не позволяет 
связать себя законами природы. Ученый порывает с боязливым конформизмом. В его 
уме в целостности слит разум и антиразум, смысл и бессмыслица, "расчет и случай,
 сознание и бессознательное, гуманность и антигуманизм. Иногда он проявляет 
необыкновенно точное понимание психики оппонентов, однако может питать и 
отвращение к эмоциональным, духовным и социальным путам. Бесспорным выводом 
Фейерабенда, имеющим огромную традицию в том числе и в русской философии 
(вспомним «сродное делание» Сковороды, обозначающее труд по призванию и 
способностям), является вывод о том, что человечество и наука получают пользу 
лишь от тех, кто занимается своим делом.
   Необходимо добавить к портрету то, что ученый ценит истину превыше всего, он 
убежден, что знание — это высший дар жизни, что сама истина важнее всяких 
убеждений, идеологий и общественного мнения, что ученый призван проповедовать 
истину, а значит, иметь учеников и последователей. Изучая вековечные проблемы 
Вселенной и природы, он глух к молве мира. Для ученого смысл его существования 
состоит в поиске истины, «в повышении качества осознания» бесконечного 
универсума. Действительно, живое существо одарено осознаванием при рождении и 
лишается его после смерти, но его качество— качество осознавания — зависит от 
пройденного им жизненного пути, от приобретенного опыта и совокупности знаний. 
Каждый человек свободен в стремлении к достижению осознавания своего бытия и 
постижению законов мироздания.
   Плоды научных изысканий «люди знания» могут передавать лишь подготовленным и 
сведущим в сфере науки. Другие, неподготовленные, их просто взять не смогут. 
Интересно то, что «люди знания» — ученые разбросаны по всему миру и принадлежат 
всему человечеству. Они отыскивают друг друга, вступают друг с другом в 
контакты. Формы, которые обеспечивают встречи и общение ученых, имеют разные 
названия — это семинары и конференции, симпозиумы и конгрессы. Однако самым 
верным и общепринятым путем, располагающим к общению, является путь публикаций 
научных трудов ученых. За исключением секретных разработок, каждый ученый 
стремится к предъявлению миру своего видения проблемы, своих результатов, на 
достижение которых он потратил жизнь.
   В известном смысле ученый — это воин на поле неопределенности, безрассудства 
и лжи. Борьба ведется и в споре, где рождается истина. Научная полемика, 
дискуссия — принятые и поныне формы борьбы, где ученый-воин сражается, 
отстаивая приоритет обнаруженного им истинного знания. Борьба идет на 
нескольких фронтах. Сражается ученый и с варварским невежеством, и с 
собственным самомнением. Вызов, который он бросает природе, не всегда кончается 
его победой. Но несмотря на неудачи, ученый не останавливаясь идет вперед. 
Поэтому можно сказать, что ученый, по существу своему, — человек, наделенный 
недюжинной силой воли, понимаемой как непрерывный поток энергии, управляемый с 
помощью намерения. В своей научной деятельности, направленной на освещение 
светом разума, того, чго было неизвестно ранее,
   
1
94
 

он испытывает огромные интеллектуальные нагрузки, а его мысль способна к 
невероятному напряжению. Настоящий ученый горит стремлением сделать знания 
полезными для процветания человечества, он весьма далек от попыток 
манипулировать и управлять людьми, приобретать над ними власть.
  Существует предположение, согласно которому чрезмерное развитие рациональных 
способностей ведет к сужению и даже атрофированию всех прочих каналов 
мировосприятия. Естественно, что уменьшение информационной базы данных о 
действительности никак не способствует ее целостному постижению, а напротив, 
ведет лишь к ограниченному способу мировосприятия. И когда ученые ссылаются на 
интуицию, они тем самым манифестируют свое стремление вырваться за пределы 
обусловленности рациональным разумом. Рационализм пытается проинтерпретировать 
объект и все многообразие мира вместить в виде слов и понятий в рамки 
концептуализации. Рационализм связывает ученого с известным и предпочитает 
оставаться в системе координат известного, направляя ученого к тому, чтобы 
неизвестное делать известным. Такова суть механизма научного объяснения, на 
котором держится все здание науки. Касаясь процесса профессионализации, 
историки науки отмечают, что в XX столетии на смену любителям и дилетантам в 
науке постепенно пришли находящиеся на жаловании профессионалы, и в ходе этого 
процесса изменился тон научной литературы. Нормой серьезного профессионального 
ученого стал трезвый, строго следующий за фактами стиль рассуждения. 
Профессионализация и углубляющаяся специализация влияли на ценностные 
ориентации ученых также амбивалентно. С одной стороны, профессионалы 
осуществляли строгий контроль в сфере своей компетенции, не пропуская в нее 
любителей-непрофессионалов, ограничивая возможности некомпетентных, 
любительских воззрений. Но с другой стороны, они сами были не прочь 
порассуждать и жарко поспорить о вопросах, в которых, строго говоря, не были 
«профи», о проблемах, выходящих за рамки их профессиональной компетенции.
   Постоянно присутствующая в ориентациях ученого амбивалентность нашла