«неопределенное» множество. Анаксагор называет их семенами, Аристотель же дает 
им название «гомеометрии» т.е. подобночаст-ные. Любая гомеометрия бесконечно 
делима, неоднородна, подобно целому она заключает в себе все существующее. 
Однако гомеометрии Анаксагора играют роль материи пассивной, а хаос может 
развиться в космос лишь при условии активного начала. Таковым у Анаксагора 
выступает Нус, или Ум. Первоначально он приводит все в круговое движение, затем 
происходит процесс формообразования. Легчайшее идет к периферии, тяжелейшее 
падает в центр. Анаксагор — продолжатель рационалистической традиции. Введя в 
качестве движущего начала ум, он мало его использует. Везде, где возможно, он 
дает механистическое объяснение, и в его космологии нет «проведения».
  Атомистика, к приверженцам которой относились Левкипп, Демокрит, Эпикур и 
Лукреций Кар, в противовес элеатам, отрицающим небытие, признавала наличие 
пустоты. Она есть условие всех процессов и движений, но; сама неподвижна, 
беспредельна и лишена плотности. Каждый член бытия определен формой, плотен и 
не содержит в себе никакой пустоты. Он есть неделимое (по греч. — «атомос»). 
Атом тождественен самому себе, но может иметь разную форму, отличаться порядком 
и положением. Это является причиной разнообразных соединений атомов. 
Складываясь и сплетаясь, они рождают различные вещи. Даже душа в учении 
Демокрита состоит из атомов. Тем самым в атомистической картине мира 
складывается свое объяснение проблемы множественности и находят своеобразное 
отражение процессы возникновения, уничтожения, движения.
  Атомисты, как подмечает А.Н. Чанышев, примирили Гераклита и Пар-менида, 
признав, что мир вещей текуч, мир элементов, из которых вещи состоят, 
неизменен-'. Кроме установленных законов сохранения бытия, сохранения движения 
атомисты провозгласили закон причинности: «Ни одна вешь не происходит попусту, 
но все в силу причинной связи и необходимости». Случайность, однако, понимается 
субъективно, как то, причину чего люди не знают.
  Достаточно высоко с точки зрения развития научной мысли оценивается и 
деятельность софистов. Они сосредоточили свое внимание на процессе образования 
научных понятий, методов аргументации, логической обоснованности и способов 
подтверждения достоверности результатов рассуждения. Рационализм, релятивизм и 
скептицизм, а также конкретно
57

поставленная задача, требующая непротиворечивого доказательства, со времен 
софистов стали постоянными спутниками научного поиска.
   Как отмечают исследователи, античная наука столкнулась с феноменом 
несоизмеримости и пыталась его освоить. Иррациональные числа указывали на 
наличие реальности, которая сопротивлялась привычной логике упорядочивания. В 
истории античной науки известны многочисленные попытки, направленные на то, 
чтобы освоить несоизмеримость, вписать ее в систему. А. Огурцов, ссылаясь на 
Паппа, указывает, что Ар-хирей стремился построить арифметику несоизмеримых 
величин, Театет — расчлененную теорию иррациональных линий. Демокрит написал 
несохранившийся труд «Об иррациональных линиях и телах»4. Поздние пифагорейцы 
стремились примирить идею несоизмеримости с принципами упорядоченной структуры 
космоса. Следующие отсюда выводы выходили далеко за пределы собственно 
математических построений, ибо доказывали, что есть вещи, не имеющие логоса и 
пропорции, говорящие от имени Иного.
   Однако идея гармонии, симметрии и упорядоченного космоса преобладала. И 
игнорируя все тонкости и аномалии, которые вносил собой обнаруженный 
математикой феномен несоизмеримости, за которым скрывалась онтология хаоса, 
Платон превозносил общественное значение стройного здания математики. «Вот 
какое отношение имеет математика к управлению государством: она воспитывает 
возвышенный строй души, научает душу отвращаться от хаотического и 
беспорядочного мира чувственного (становления) и приобщаться к миру вечного 
бытия, где царят порядок, гармония, симметрия»5.
   Считается, что первую попытку систематизированного отношения к тому, что мы 
впоследствии стали называть наукой, составляют именно произведения Аристотеля. 
Например, его книга «Физика» — это не только и не просто физика, но и философия 
физики. В доказательство, вслед за Ф. Франком, приведем одно из рассуждений 
Аристотеля: «Естественный путь к этому (то есть к познанию природы) идет от 
более известного и явного для нас к более явному и известному по природе: ведь 
не одно и то же, что известно для нас и прямо само по себе. Поэтому необходимо 
дело вести именно таким образом: от менее явного по природе, а для нас более 
явного, к более явному и известному по природе». Тем самым (согласимся с Ф. 
Франком) Аристотель хотел показать, что одной из основополагающих черт научного 
познания является переход от того, что познается непосредственно, к тому, что 
доступно пониманию. Возникновение из не-сущего понимается Аристотелем как 
случайное возникновение. Движение есть переход от потенции к энергии, от 
возможности к действительности. В «Физике» он рассматривает идею непрерывности. 
И в бесконечности мышления Аристотель видит главное условия для принятия 
Бесконечности как таковой, бесконечной протяженности Космоса. В 
перипатетической физике обосновывается недопустимость пустоты и соотношение 
математики и физики решается в пользу физики. Не математика должна быть 
фундаментом для построения физики, а физика может претендовать на значение 
«базисной», «фундаментальной науки».
58

  В античной философии сложились две концепции, вскрывающие сущность 
пространства и времени: субстанциональная и реляционная (от relatio —