лишь один единственный удовлетворяющий ответ на поставленный вопрос. И если 
наука реализует достаточно строгую форму организованности, то философия не 
может похвастаться подобной однозначностью. Она всякий раз сталкивается с 
выстраиванием множества вариантов обоснований и опровержений. В ней нет таких 
истин, которые не вызывали бы возражений. Знаменитое изречение: «Подвергай все 
сомнению!», а также страстная неприязнь к догматам — вот кредо философствующего 
разума.
• В науке по традиции принимается кумулятивное движение вперед, т.е. движение 
на основе накопления уже полученных результатов (ведь не будет же ученый заново 
открывать законы классической механики или термодинамики). Здесь уместен образ 
копилки, в которой, словно монетки, скапливаются крупицы истинных знаний. 
Философия, напротив, не может довольствоваться заимствованием уже полученных 
результатов. Нельзя, скажем, удовлетвориться ответом на вопрос о смысле жизни, 
предложенным средневековыми мыслителями. Каждая эпоха будет по-своему вновь и 
вновь ставить и решать этот вопрос. Развитие философии не укладывается в рамки 
смены концепций, теорий и парадигм. Специфика философии проявляется в том, что 
она применяет свой особый метод рефлексии, метод оборачивания на себя. Это 
словно челночное движение, предполагающее возвращение к исходным предпосылкам и 
обогащение новым содержанием. Для философии характерна переформулировка 
основных проблем на протяжении всей истории человеческой мысли. Условно это ее 
свойство может быть обозначено как обратимость, или рефлексивность, философии.
33

• Наука опирается на факты, их экспериментальную проверку. Философия отстоит от 
сферы повседневности и уносится в мир интеллигибельных сущностей. 
Intelligibilis — умопостигаемый, обозначает существование объектов, постигаемых 
только умом и не доступных чувственному познанию. Вопросы «что есть красота, 
истина, добро, справедливость» выходят за рамки эмпирических обобщений. Красота 
не есть тот или иной прекрасный кувшин, цветок, кристалл или самая прекрасная 
из девушек. Философское понимание красоты ориентировано на постижение этого 
явления с точки зрения всеобщего. Оно как бы выходит за пределы эмпирической 
данности, преодолевает их и, выражаясь ее собственным языком, трансцендирует к 
сущностному определению.
   Популярно разъясняя специфику философии, британский логик, философ и 
социолог Бертран Рассел утверждал, что философия «является чем-то промежуточным 
между теологией и наукой. Подобно теологии, она состоит в спекуляциях по поводу 
предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор 
недостижимым; но, подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму, чём 
к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения»1. Философия, по его 
мнению, как бы ничейная земля между наукой и теологией, открытая, однако, для 
атак с обеих сторон. На многие философские вопросы: «Что есть мудрость, добро и 
красота, в чем смысл жизни?» — нельзя найти ответ в научной лаборатории. Не 
устраивают и версии богословов со ссылкой на акт творения и авторитет 
Священного писания. Такие неразрешимые с точки зрения науки и теологии вопросы 
оказываются уделом философии.
• Весьма очевидны различия в понятийном аппарате. Язык философии существенно 
отличается как от языка науки с его четкой фиксацией термина и предмета, так и 
от языка поэтического, в котором реальность лишь образно намечается, а также от 
языка обыденного, где предметность обозначается в рамках утилитарных 
потребностей. Философия, предполагая разговор о мире с точки зрения всеобщего, 
нуждается в таких языковых средствах, в таких универсальных понятиях, которые 
бы смогли отразить безмерность и бесконечность мироздания. Поэтому философия 
создает свой собственный язык — язык категорий, предельно широких понятий, 
обладающих статусом всеобщности и необходимости. Они настолько широки, что не 
могут мыслиться составляющими других более широких понятий. Причина и следствие,
 необходимость и случайность, возможность и действительность и т.д. — примеры 
философских категорий.
• Если конкретно-научные дисциплины могут развиваться, не учитывая опыт других 
форм общественного, сознания (физика, например, может благополучно 
прогрессировать без учета опыта истории искусства, а химия — невзирая на 
распространение религии, математика может выдвигать свои теории без учета норм 
нравственности, а биология не оглядываться на императивы правоведения), то в 
философии все обстоит иначе. И хотя философия не может быть сведена 
(редуцирована) ни к науке, ни к любой другой форме ду-
34

ховной деятельности, в качестве эмпирической базы и исходного пункта обобщенных 
представлений о мире в целом в ней принимается совокупный опыт духовного 
развития человечества, всех форм общественного сознания: науки, искусства, 
религии, права и др. Философия — не наука, однако в ней господствует 
понятийность, ориентация на объективность, идея причинности и стремление к 
обнаружению наиболее общих, часто повторяющихся связей и отношений, т.е. 
закономерностей. Философия— не искусство, хотя в ней образ является признанной 
гносеологической категорией, достойное место занимает чувственное познание, 
используется метафора и интуиция. Философия — не религия, хотя уносится в мир 
интеллигибельных сущностей, трансцен-дирует и часто имеет дело с 
чувственно-сверхчувственным материалом.
• В науке ценностно-человеческий аспект отнесен на второй план. Познание носит 
объективно безличностный характер. Ни личность ученого, ни его чувства, эмоции, 
мотивационная сфера деятельности науку не интересуют. Творец, в свою очередь,