понимания, каузальность и каузальное — эффект объяснения. Особенно важно то, 
что телеономическое связывается с гуманитарными науками, а каузальное — с 
естественными. И в том и в другом случае имеет место номос — закон, но 
номические (установленные законом) отношения проявляются по-разному. Каузальное 
объяснение обычно указывает на прошлое: «Это произошло, потому что (раньше) 
произошло то», — типическая языковая конструкция таких объяснений. Таким 
образом, в них предполагается но-мическая связь между причинным фактором и 
фактором-следствием. В простейшем случае — это отношение достаточной 
обусловленности.
  Телеологические объяснения указывают на будущее: «Ъто случилось для того, 
чтобы произошло то». В отличие от каузального объяснения допущение номической 
связи включено в телеологическое объяснение более сложным образом, так сказать, 
косвенно. Например, утверждая, что «он бежит для того, чтобы успеть на поезд», 
я тем самым указываю, что этот человек считает при данных обстоятельствах 
необходимым и, может быть, достаточным бежать, если он хочет попасть на станцию 
до отхода поезда. Его убеждение может оказаться ошибочным. Независимо от этого 
мое объяснение его действия может быть правильным8.
  Телеологические рассуждения всегда были связаны с признанием цели— «того, 
ради чего» (по определению Аристотеля). Следовательно,
29

телеономность методологии гуманитарного знания имеет в виду цель и 
направленность отражательного процесса, его какую-то финальную конструкцию, а 
не просто факт регистрации происходящего. Исходя из предложенного подхода, даже 
если признать, что история не имеет цели, ее отражение с намерением постижения 
ей эту цель предписывает. Оно постоянно пытается ответить на вопрос «Для чего?» 
Поэтому можно сделать вывод, что методология гуманитарного познания 
человекосоразмерна, она строится с расчетом включения в себя целей и смыслов 
человеческой деятельности. Человек, с его желаниями, стремлениями и «свободной 
волей», становится необходимым и направляющим компонентом методологии научного 
познания. Ведь не зря конечная причина — causa fmalis — бытия была всегда 
соединена с целью.
ЛИТЕРАТУРА
1 Разин В.М. Философия и методология: традиция и современность // Вопросы 
философии. 1996. № И. С. 61.
2 Там же. С. 62-64.
3 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск. 1994. С. 173-174.
4 Касавнн И. Т. Об эпистемологическом статусе ситуационных исследований 
//Смирновскиечтения. М., 1999. С. 197.
5 Там же. С. 198.
6 Рузавин Г.И. Роль и место абдукции в научном исследовании // Вопросы
философии. 1998. № 1.
1 Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978. 8 
Вригт Г. фон. Логико-философские исследования. М., 1986. С. 116-117.
Тема 4. РАЗМЫШЛЕНИЯ О СООТНОШЕНИИ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ
Объектность науки и универсальность философии. — В чем специфика понятийного 
аппарата философии?— Можно ли философию определять словом «наука»?— В чем 
состоит статус научности? — Обладает ли философия, как и наука, практической 
значимостью? — О перспективах взаимоотношений философии и науки.
   На вопрос «Что такое философия?» — можно услышать ответ: «Это наука всех 
наук». И он во многом удобен. Во-первых, такой статус философии — быть наукой 
всех наук — внушает априорное (доопытное) к ней уважение, восхищение ее 
сложностью и значимостью. Царственное положение философии помещает в ее ведение 
все сферы человеческой мысли. Во-вторых, формула «наука всех наук» косвенным 
образом оправдывает позицию тех, кто убежден, что такую громоздкую дисциплину 
осилить не под силу.
   Средневековый принцип гласит: «Незачем множить сущности без надобности». 
Следовательно, если бы философия выступила в роли такого совокупного свода 
сведений конкретных наук, то, растворясь в нем, ока-
30

залась бы излишней. Переносить на одно полотно достижения многообразных наук— 
занятие трудоемкое и кропотливое. Однако в нем нет ни грана специфически 
философского. Философия как сжатая сумма знания обречена на жалкий жребий 
шекспировского короля Лира. Раздав дочерям все свое состояние, он остался ни с 
чем и был выдворен на улицу. Так и у философии в случае отождествления ее с 
наукой при отпочковании и дальнейшей дифференциации наук не остается ничего: ни 
собственного предмета, ни собственной специфики, ни значимости. Она лишается 
самостоятельности и самоценности, о чем, кстати, весьма громко заяшшют 
позитивисты.
  А с другой стороны, случись вам заболеть, кого бы вы предпочли пригласить к 
себе, философа или врача? Видимо, второго. Ну а в бурю на корабле кому 
доверитесь — кормчему или мыслителю? Совершенно очевидно, что никакая сфера 
человеческого духа, и философия в том числе, не может вобрать в себя всю 
совокупность специально-научных знаний о мироздании. Философ не может и не 
должен подменять собой работу медика, биолога, математика, физика и т.п. 
Философия не может быть наукой всех наук, т.е. стоять над частными дисциплинами,
 равно как она не может быть одной из частных наук в ряду прочих. Многолетний 
спор философии и науки о том, в чем больше нуждается общество — в философии или 
науке — и какова их действительная взаимосвязь, породил множество точек зрения,