что наука есть лишь классификация и что классификация не может быть верною, а 
только удобною. Но это верно, что она удобна; верно, что на является такой не 
только для меня, но и для всех людей; верно, что она останется удобной для 
наших потомков; наконец, верно, что это не может быть плодом случайности»7.
  В связи с этим последовало и переосмысление такого фундаментального научногр 
понятия, как закон. Научный закон провозглашался условно принятыми положениями, 
конвенциями, которые необходимы для наиболее удобного описания соответствующих 
явлений. Произвольность выбора основных законов ограничена как потребностью 
нашей мысли в максимальной простоте теорий, так и необходимостью успешного их 
использования. В этом смысле ценность научной теории определяется лишь 
удобством и целесообразностью ее применения для практических целей.
  Симптомом антропологической ориентации второго этапа философии науки 
оказалось и громкое признание интуиции ученого в качестве важ-
261

нейшего инструмента научного открытия. Интуиция выступила весомым аргументом в 
борьбе с логицизмом. По мнению Пуанкаре, новые результаты невозможно получить 
лишь при помощи логики, вопреки основному тезису логицизма нужна еще и интуиция.
 Ученый без раздумий склоняется в пользу интуиции, так как именно она столько 
раз приводила его математический гений к новым весомым открытиям. Пуанкаре 
уверен, что процесс решения сводится к совокупности сознательных и 
подсознательных актов. Он обращает внимание на ту достаточно часто фиксируемую 
ситуацию, когда после напряженных, но безрезультатных усилий работа 
откладывалась и затем в силу случайного стечения обстоятельств по прошествию 
некоторого времени возникало правильное или эффективное решение.
   Основные идеи конвенциализма были распространены Пуанкаре на математику и 
физические теории: классическую механику, термодинамику и электродинамику. Их 
основоположения объявлялись также удобными допущениями, отвечающими требованию 
непротиворечивости. «...Когда я установил определения и постулаты, являющиеся 
условными соглашениями, всякая теорема уже может быть только верной или 
неверной. Но для ответа на вопроё, верна ли эта теорема, я прибегну уже не к 
свидетельству моих чувств, а к рассуждению». В третьей части книги «Ценность 
науки» в разделе «Искусственна ли наука?» Пуанкаре разъясняет суть своей 
позиции: «Научный факт есть не что иное, как голый факт в переводе на удобный 
язык. <...> Наука не могла бы существовать без научного факта, а научный факт — 
без голого факта: ведь первый есть лишь пересказ второго»8. Однако ученый не 
производит его свободно и по своей прихоти. Как бы ни был искусен работник, его 
свобода всегда ограничена свойствами первичного материала, над которым он 
работает.
   Конвенциализм выступил как определенная методологическая концепция 
истолкования науки. В ней разоблачался фетиш мифа о фактах, подчеркивалась роль 
воображения и интуиции в науке. Конвенциалисты Пуанкаре и Леруа оправдывали 
гипотезы ad hoc — для каждого отдельного случая. Это делало весь массив знаний 
достаточно ненадежным, с одной стороны, и обусловливало застой в науке, 
примиряя посредством гипотез ad hoc аномалии и противоречащие факты с 
существующей теорией, — с другой.
   С точки зрения платформы умеренного конвенциализма соотношение 
концептуального уровня науки и реальности зависело от выбора понятийных средств,
 правил и прагматических критериев. «В конвенциализме нашел отражение тот факт 
научного познания, что научные теории не являются непосредственными обобщениями 
опытных данных, и в этом смысле конвенциальные элементы неустранимы из корпуса 
науки. Поэтому большинство современных методологических концепций содержат те 
или иные элементы конвенционалистской эпистемологии»9.
   Прямым следствием конвенциализма оказывается тезис о несоизмеримости теорий. 
Он представляет собой такой тип развития науки, согласно которому сменяющие 
друг друга теории не связываются логически, а используют разнообразные методы, 
принципы и способы обоснований, так
262

что их сравнение рационально невозможно. Выбор осуществим лишь на основе 
мировоззренческих или социально-психологических предпочтений. Тем самым 
развитие науки истолковывается как дискретный процесс, а научное сообщество 
предстает в виде разобщенных, исповедующих несогласующиеся принципы группировок,
 не вникающих в доводы оппонентов. Тезис о несовместимости теории лишает 
рационализм его главенствующего положения, так как логика не выступает всеобщим 
универсальным основанием. Процедуры выбора тех или иных основоположений 
опираются на социальные и психологические предпочтения. Методология в своей 
нормативной составляющей оказывается размытой, замещая последнюю описанием и 
рассуждением, более свойственным истории науки и социологии, нежели философии 
науки.
ЛИТЕРА ТУРА
1	Пуанкаре А. О науке. М., 1990. G. 118.
2	Там же. С. 8.
3	Там же. С. 9.
4	Франк Ф. Философия науки. М., 1960. С. 158.
5	Цит. по: там же. С. 164-165.
6	Пуанкаре А. Указ. соч. С. 356.
7	Там же. С. 333, 362.
8	Тамже.С.337.
9	Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 132.