детерминации. Последняя конкретизируется понятием «внутренней социальности» и 
понимается как замкнутая система неявных предпосылок знания, складывающихся под 
влиянием специфических для данной группы и ситуации форм деятельности и общения,
 как «концептуальный каркас» и социо-культурный контекст, определяющий значение 
и смысл отдельных слов и поступков. Преимущества ситуационных исследований 
состоят в том, что в них содержание системы знания раскрывается в контексте 
конечного набора условий, конкретных и особых форм жизненных ситуаций, 
приоткрывая тем самым завесу над тайнами реального познавательного процесса.
   Современная методология осознает ограниченную универсальность своих 
традиционных методов. Так, гипотетико-дедуктивный метод подвергается критике на 
том основании, что начинает с готовых гипотез и проскакивает фазу «заключения к 
наилучшему объяснению фактов». Последняя названа абдукцией, что означает 
умозаключение от эмпирических фактов к объясняющей их гипотезе6. Такого рода 
умозаключения широко используются в быту и на практике. Не замечая того, каждый 
человек при поиске объяснений обращается к абдукции. Врач по симптомам болезни 
ищет его причину, детектив по оставшимся следам преступления ищет преступника. 
Таким же образом и ученый, пытаясь отыскать наиболее удачное объяснение 
происходящему, пользуется методом абдукции. И хотя термин не имеет такой 
популярности и признанное™, как индукция и дедукция/ значимость отражаемой им 
процедуры в построении новой и эффективной методологической стратегии весьма 
существенна.
   Принципиальному переосмыслению подвергается и эксперимент, который считается 
наиболее характерной чертой классической науки, но не может быть применен в 
языкознании, истории, астрономии и — по этическим соображениям — в медицине. 
Часто говорят о мысленном эксперименте как проекте некоторой деятельности, 
основанной на теоретической концепции. Мысленный эксперимент предполагает 
работу с некоторыми идеальными конструктами, а следовательно, он уже не столько 
приписан к ведомству эмпирического, сколько являет собой средство 
теоретического уровня движения мысли. В современную методологию вводится 
понятие «нестрогое мышление», которое обнаруживает возможность эвристического 
использования всех доселе заявивших о себе способов освоения материала. Оно 
открывает возможность мозговому штурму, где объект будет подвергнут 
мыслительному препарированию с целью получения панорамного знания о нем и 
панорамного видения результатов его функционирования.
   Поскольку современная научная теория наряду с аксиоматическим базисом и 
логикой использует также и интуицию, то методология реаги-
24

рует на это признанием роли интуитивного суждения. Тем самым сокращается разрыв 
между гуманитарными и естественными науками. Достижения же компьютерной 
революции, в которых ученый во все более возрастающей степени освобождается от 
рутинных формально-логических операций и передает их машине, позволяет открыть 
новые возможности для творчества. Благодаря этому происходит расширение поля 
исследуемых объектов и процессов, нестандартных решений и нетрадиционных 
подходов.
  Выделяется несколько сущностных черт, характеризующих «методо
логические новации»:	•
  во-первых, это усиление роли междисциплинарного комплекса программ в изучении 
объектов;
  во-вторых, укрепление парадигмы целостности и интегративности, осознание 
необходимости глобального всестороннего взгляда на мир;
  в-третьих, широкое внедрение идей и методов синергетики, стихийно-спонтанного 
структурогенеза;
  в-четвертых, выдвижение на передовые позиции нового понятийного и 
категориального аппарата, отображающего постнеклассическую стадию эволюции 
научной картины мира, его нестабильность, неопределенность и хаосомность;
  в-пятых, внедрение в научное исследование темпорального фактора и 
многоальтернативной, ветвящейся графики прогностики;
  в-шестых, изменение содержания категорий «объективности» и «субъективности», 
сближение методов естественных и социальных наук;
  в-седьмых, усиление значения нетрадиционных средств и методов исследования, 
граничащих со сферой внерационального постижения действительности.
  Не все перечисленные определения могут претендовать на роль индикаторов 
«методологических новаций». Не все из названных качеств свободны от внутренней 
противоречивости самой формулировки. Однако уже сама фиксация факта 
«методологической новаторики» весьма и весьма значима. При ее характеристике в 
глаза бросается практическая потребность в методологическом обеспечении, 
которую испытывают не только ученые, но и практические работники, 
специалисты-профессионалы всех типов. Сегодня все чаще говорят об уровне 
методологической культуры общества. Лица, принимающие решения, не хотят 
действовать путем проб и ошибок, а предпочитают методологическое обеспечение 
предполагаемого результата и выявление спектра способов его достижения. К 
способам получения этого результата, хотя он и находится в области прогноза и 
предписания, тем не менее предъявляют требования научной обоснованности. 
Методологическая культура репрезентируется методологическим сознанием ученого и 
превращается в факторы его деятельности, органично вплетается в познавательный 
процесс, усиливает его методологическую вооруженность и эффективность.
  Принципиально инновационным оказывается стремление современной методологии к 
осознанию постаналитического способа мышления. С одной стороны, оно связано со 
стремлением к историко-критической