остью обряда приходит нечто другое. Это другое связано с положением Церкви 
в государстве. Византия дала совершенно особенное сознание воцерковленности 
государства, и византийские императоры очень часто теряли необходимую грань и, 
желая воцерковить всю государственную жизнь, наделяли Церковь такими 
полномочиями, которые по ее природе ей совершенно несвойственны. Они делали 
Церковь как бы неким орудием государственности. И вот именно такое осознание 
жизни государства в христианстве и христианства в государстве, соотношения 
Церкви и государства постепенно привело и к новому пониманию брака в Византии.
      Император Лев VI, который скончался в 912 г., в 89-й новелле выражает 
сожаление о том, что браки в предшествующих законах рассматриваются лишь как 
гражданские формальности, и постановляет, что отныне брак, не получивший 
церковного благословения, не будет называться браком, а будет называться 
незаконным сожительством. Иными словами, только церковное таинство могло 
придать браку необходимую законность. Казалось бы, это очень хорошо. И в наше 
время приходится часто встречаться с таким осознанием Таинства брака и 
стремлением к тому, чтобы венчание имело такой смысл. Многие священники и 
сейчас уверены, что невенчанный брак – это блуд, незаконное сожительство. Для 
того чтобы считаться мужем и женой, обязательно нужно повенчаться. Именно такое 

понимание брака юридически закрепил император Лев VI и таким образом придал 
таинству брака юридическое значение. Со значением духовным, церковным он 
соединил значение чисто юридическое, гражданское, государственное, навязал 
Церкви совершенно не свойственную ей юридическую функцию. Отныне Церковь уже не 

просто имела целью дать благодатный дар своим членам, тем, кто хотел его 
принять, кто стремился к полноте жизни во Христе, хотел свой союз уподобить 
союзу Христа и Церкви, но должна была взять на себя необходимое узаконение 
брака, и это неизбежно привело к очень тяжелым последствиям, к обмирщению этого 

таинства.
      Тот брачный ритуал, который существовал, неизбежно начинает отделяться от 

евхаристии. Почему? Потому что Церковь, поступаясь из соображений икономии, 
компромисса, вынужденного опасностью конфликта с государственной жизнью, 
поступаясь очень многим, не могла все же поступиться самым главным – 
божественной литургией. Всегда, во все времена Церковь берегла и охраняла 
евхаристию как главное средоточие своей жизни. Даже во времена самых страшных 
гонений. Так и здесь нельзя было поступиться евхаристией, и Церковь вынуждена 
была пойти на очень существенную реформу. Не всех можно допустить к причастию, 
и поэтому таинство брака отделяют от евхаристии. 
      Составляется особый чин, уже вне евхаристии, и само таинство брака 
начинают понимать уже иначе. В нем теперь меньше присутствует то понимание 
духовное, которое было изначала, которое брак воспринимало как благодатный дар, 

и больший удельный вес получает юридическое понимание: брак как договор, брак 
как законное состояние. Отсюда возникает и еще одно последствие – необходимость 

для Церкви благословлять вторые браки, потому что вторые браки существуют и они 

хотят быть законными. Император повелел узаконивать их в Церкви, значит, нужно 
теперь устроить какой-то чин для этих вторых браков, которого не было прежде. 
Возникает чин венчания второбрачных. 
      Этот чин сильно отличается от первого чина, что очень характерно. 
Во-первых, второбрачные не допускаются к чаше по-прежнему. Во-вторых, молитвы о 

второбрачных носят совершенно иной характер. Если венчальные молитвы очень 
торжественные, радостные, то молитвы о второбрачных имеют всегда покаянный 
смысл. Но тем не менее чин венчания второбрачных создается. Более того, Церковь 

оказывается перед необходимостью не только благословлять и узаконивать 
сомнительные браки, но теперь Церкви же приходится это состояние законно 
отменять, т.е. иначе говоря, выдавать разводы, делать то, что совершенно 
противно церковному сознанию, что буквально противоречит словам Христа: «Что 
Бог сочетал, то человек да не разлучает». 
      Такая гражданско-социальная ответственность Церкви обходится ей очень 
дорогой ценою. Происходит обмирщение пастырской миссии, происходит отказ от 
древне-покаянной дисциплины, которая теперь для большинства граждан империи, 
конечно, невыполнима. 
      Когда постепенно уже выделился чин венчания из чина евхаристии, все-таки 
Церковь старалась там, где можно, сохранить полноту таинства, причащая 
брачующихся запасными дарами. Поэтому на престоле перед таинством брака 
ставилась чаша с преждеосвященными дарами, и те, кто мог быть допущен к 
причащению, были причащаемы. В древних чинах в венчании сохранились даже некие 
молитвы. Например, «Чашу спасения приму» или возглас священника: 
«Преждеосвященная Святая святым» – те молитвы, которые употреблялись на 
литургии преждеосвященных даров. Такой чин с причащением запасными дарами 
сохранялся в Церкви даже до XV века. 
      Замечательно то, что браки, которые не были связаны с церковной жизнью 
человека, т.