выбрать меньшее зло. Это нисколько не 
противоречит первохристианскому взгляду на брак, и отсутствие противоречия 
здесь видно из той церковной дисциплины, которая первоначально здесь 
употреблялась: Церковь вторые браки не благословляла так, как она благословляла 

первые, т.е. таинство брака здесь не совершалось церковным обрядом. 
      Это было естественно, потому что таинство брака совершалось через участие 

в евхаристии, а второй брак воспринимался как грех, как некая уступка плоти, и 
те, кто выбирал такой путь, подвергались епитимьи, т.е. отлучению от причастия 
на какое-то время, и естественным образом не могли участвовать в евхаристии. 
Поэтому церковной полноты брака здесь быть не могло. Строго говоря, 
Православная Церковь никогда не считала второй брак полноценным браком, равным 
с первым, с тем единственным браком, который должен быть, с тем идеалом брака, 
который она утверждала. Тем более строго относилась Церковь к третьему браку. 
Однако в порядке церковной икономии и третий брак допускался как послабление, 
нарушение и как брак неполноценный. Но четвертый брак запрещался категорически, 

он считался уже несовместимым с пребыванием в Церкви.
      Как же Церковь поступала в случае второго брака? Что же, этот брак 
Церковью уже никак не воспринимался? Нет, это не так. На тех, кто вступал во 
второй брак, налагалась епитимья. Они не могли приступить к чаше в течение 
какого-то времени, может быть, двух, трех лет, но потом, когда срок епитимьи 
кончался, когда они проходили определенный путь покаяния и вступали на путь 
подвига христианской жизни, когда страсти улеглись и уже побеждены в какой-то 
хотя бы степени, и они могли начать христианскую жизнь снова, Церковь их 
прощала и допускала к причастию, и они жили опять церковной жизнью. Церковь 
наличную семейную брачную жизнь снова воцерковляла и принимала, но таинства 
брака не совершала с той полнотой, с какой совершала первый брак. И опять-таки 
нам это трудно понять, потому что мы мыслим совершенно иными категориями. На 
нас большое влияние оказало католическое понимание брака, т.е. мы опять 
спросим: «А где же договор? Где же этот момент магического заключения брака?» 
Этого не было у первых христиан.
      Таинство брака совершалось общим причащением жениха и невесты. Они 
приходили в церковь, на них одевали венцы, уже в этих венцах они подходили к 
чаше. Вся община видела, что они причащаются сегодня не так, как остальные, а 
именно с особенным значением. Епископ, а впоследствии священник читал особенную 

молитву о них. Молитва эта бывала обычно очень краткой. Потом сюда, естественно,

 прибавились другие атрибуты брачного ритуала. Брачный ритуал существовал у 
всех народов в течение всей истории, и до пришествия Христова. Он был разным у 
греков, у римлян, других народов, и везде были особые атрибуты. Были выкуп 
невесты, сватовство, подарки, ритуальные наряды, друзья жениха, свечи, 
торжественные поезда, когда невесту с особенным торжеством везли на брачный пир 

и т.д. И конечно, когда христианство пришло в мир, оно не могло себе поставить 
цель (это было бы просто чудовищно) взять и отменить все это. Все это Церковь 
допускала за исключением разгульных и развратных моментов, которые существовали 

у язычников. Церковь старалась, как всегда, очистить эту реальность и 
воцерковить ее. Поэтому очень быстро церковное совершение брака стало включать 
в себя некоторые обряды. Например, невесту и жениха определенным образом 
одевали, приводили в церковь наподобие того, как это было у язычников или 
древних евреев, в сопровождении друзей. Это было подобно торжественному шествию 

с факелами, со свечами. В одних случаях постригали и жениха, и невесту, в 
других случаях обрезали волосы невесте, потому что длинные волосы, 
неостриженные, считались принадлежностью девства. У язычников-греков был обычай 

перед вступлением в брак обрезать у девицы волосы и приносить их в храм Диане – 

покровительнице брака и там их оставлять. Или определенным образом заплетать 
эти волосы.
      Многое из этого могло быть оставлено. Таким образом, праздничный, 
торжественный церемониал брака постепенно входил в церковную жизнь, особенно 
тогда, когда Церковь перестала быть гонимой. Когда она была гонима, то 
невозможно было в тайное евхаристическое собрание христиан прийти в таких 
костюмах и с факельным шествием. Но потом, когда христианство перестало быть 
гонимым, очень быстро эти ритуалы стали воцерковляться, включаться в торжество 
брака. Но все они в течение долгого времени все равно были привязаны к 
евхаристии. Приходят ли со свечами, одевают ли особенные платья и постригают ли 

волосы, все равно все это было внешним оформлением самого главного - того 
таинства брака, которое совершалось в евхаристическом участии жениха и невесты, 

в причащении их Тела и Крови Христовой у святой чаши.
      Но постепенно вместе с таким украшением момента вступления в брак, с 
пыш